– А зачем им тебя искать? – хитро спросил Тинджол. – Если ты совсем потеряешься, например?

– Ты о чём? – не понял Юрий.

– Подумай сам: майя – фокусник. И ты в этих фокусах мастер, – намекнул Тинджол. – Сыграй с ней в игру – «найди меня».

– Ты предлагаешь сыграть перед ними спектакль, Тинджол? – усмехнулся Юрий.

– Это лучше, чем играть в их пьесе, – ответил тот.

– А почему нет? – развеселился Юрий. – По крайней мере, фарс всегда лучше, чем трагедия.

– Ты тут мне много странных слов наговорил, – тоже усмехнулся голос Тинджола, – но суть твоего предложения мне понравилась.

– Ох, несерьёзный ты человек, Тинджол баба! – вздохнул Юрий. – Ну, хорошо. Я подумаю об этом.

***

Вечером Юрий за ужином сердечно поблагодарил семью Индиры за гостеприимство и сказал, что рано утром отправляется в дорогу. А утром Ананда, идя в кухню готовить Фейрузёй завтрак, она увидела в холле Юрия. Он был одет в ту одежду, в которой прибыл сюда – правда, уже чистой и отглаженной, а на его плече висела домотканая тибетская сумка-торба.

– Доброе утро! О, ты уже уходишь? Так рано? – удивилась она. – Сейчас мы будем завтракать.

– Доброе утро, мата джи! Нет, спасибо. Я возьму с собой только лепёшку.

– Вот, возьми, Юрий джи, это господин Мадхуп передаёт с тобой денег на монастырь. Жаль, что ты уходишь. Я полюбила тебя, как сына. Будешь в наших краях – милости прошу в гости. Подожди, сейчас шофёр отвезёт тебя, куда скажешь.

– Нет, спасибо, мата джи, я пешком, – отказался Юрий. – Где вы видели послушников монастыря, разъезжающего в авто? – пошутил он.

И, поклонившись ей на прощание, вышел. Со всеми остальными он попрощался ещё вчера после ужина – чтобы сократить проводы. Выйдя за ворота, он дошёл до угла и исчез за поворотом.

И что бы он сказал Ананде, если б она увидела, как он растаял, телепортировавшись? Наверное: «Не верьте глазам своим, мата джи. Где вы видели послушников монастыря, летающих по воздуху?»

***

И вот Юрий снова оказался в гималайской пещере.

Напротив него вновь сидел коварный и опасный Алексей Матвеевич, притворяясь добрым дедушкой. У входа был слышен разговор, в котором особо выделяется голос стального блондина Алика. Кажется – карусель, несущая Юрия по завихреньям майи, наконец, остановилась…

– Я думал, ты из этого ступора уже не выйдешь! – воскликнул Алексей Матвеевич. – Что с тобой было? Каталепсия?

– Мне надо на воздух, – сказал Юрий, отставив миску с кашей и поднимаясь с камня.

– Я провожу, – двинулся следом за ним Алексей Матвеевич.

Юрий, делая вид, что едва передвигает ноги, вышел из пещеры и добрёл до края дороги. Попытался сесть на большой плоский камень и вдруг схватился за грудь. Всё было разыграно по пьесе, как и советовал Тинджол.

– Воды! Прошу вас! Скорее! – крикнул он Алексею Матвеевичу, кинувшемуся к нему с ошалевшими глазами.

– Воды сюда! – по эстафете крикнул тот, остановившись и обернувшись к своей свите. Алик, стоявший с сигаретой у входа, мгновенно выхватив из кармана фляжку, бросился к нему. Но было поздно…

Юрий пошатнулся и скатился с дороги к краю пропасти. Алексей Матвеевич подбежал, наклонился, попытавшись ухватить его, но ему это не удалось. Мальчишка тряпичной куклой скатился вниз, в глубокую пропасть, и упал в бурный речной поток. Только мелькнула в волнах его куртка.

Алексей Матвеевич, сам едва удержавшись на краю обрыва, с ужасом уставился вниз. Алик, подбежав, встал рядом. Внизу уже не было никого. Тут же подтянулись и бойцы – дозорные по тревоге подняли весь лагерь. Но какой от них был толк? Поднялся гвалт. Кто-то удручённо цокал языком, объясняя происшедшее вновь пришедшим. Кто-то заявил, что хорошо бы выловить из реки труп – как доказательство. Ему возразили, что это невозможно, потому что течение тут бешенное. Да и спускаться придётся долго – труп уже унесёт далеко по течению. Разве что прыгнуть вслед за ним. Тем временем куртка Юрий, всё реже мелькавшая в волнах, совсем исчезла в бурных струях потока.