Семёныч судорожно проглотил слюну и включил воду. Стоя под душем и глядя на себя, стоящего под струями, он вспомнил голос: «Время отключения жизненных функций до начала регенерации триста пятьдесят два земных дня». То есть, столько ему оставалось жить, если бы не «волшебный камень». «Триста пятьдесят два, триста пятьдесят два…» – билась и билась в его голове упрямая фраза. А сейчас еще девяносто лет?! Соль защипала глаза, но внутренний стержень выпрямил тело и взгляд его стал сначала стальным, а потом спокойным.

Значит так кому-то надо. «А уж мне и подавно», – рассмеялся он и с удовольствием стал намыливать новое тело сеткой. «Жарёха! – Вспомнил он, закрывая воду, хватая большое полотенце, и шлёпая мокрыми ногами по линолеуму, бросаясь в кухню. Вовремя. Влага из грибов вся выпарилась, и грибы стали жариться. Перемешав их с луком и долив масла, он достал из холодильника остатки жаренной картошки и высыпал в грибы.

Вынув из холодильника мисочку с солёной капусткой и бутылку с прозрачной жидкостью, он поставил всё это на журнальный столик в зале перед телевизором. Перемешал ещё раз «жарёху», чуть-чуть долив масла, нарезал хлеб, вернулся в зал и налил водку в рюмку. Подумал, подержав запотевшую прохладную емкость, и, не торопясь, выпил. Прочувствовав продвижение продукта вниз, он выдохнул и, занюхав корочкой хлеба, положил в рот капустку, надкусил хлеб. Нажал кнопку пульта телевизора. Канал «Боец» показывал старые бои Фёдора Емельяненко.

Откинувшись на подушки дивана Семёныч подумал: «Как хорошо…».

После хорошего ужина и пережитых волнений мозг отключался, и Семёныч едва добрался до кровати, с трудом заставив себя встать с дивана. Он терпеть не мог засыпать в зале под телевизор, и просыпаясь среди ночи, выключать его и перебираться в холодную постель. Прикоснувшись головой к подушке, он сразу уснул.

Всю ночь ему снились инопланетные шпионки с крепким телом и длинными ногами, к которым он периодически, раза три за ночь, попадал в «плен». Проснулся Семёныч бодрым и выспавшимся.

Убрав со стола, помыв посуду, разложив диванные подушки и пропылесосив, Семёныч выглянул в окно. Светило солнце, поблескивали ночные лужи.

«Последние тёплые деньки, однако… Не пробежаться ли?».

Он раз десятый за утро посмотрел на себя в зеркало, повёл плечами, привстал на носках, подпрыгнул. Голеностоп держал, колени не болели. Натянув древний беговой «пумовский» костюм, который он купил ещё в девяносто втором году, из которого он потом быстро «вырос» в ширь, и надев кроссовки, Семёныч вышел на улицу.

На улице он не бегал лет двадцать, убеждая себя, что не любит дышать автомобильной гарью, но на самом деле, уже не держало тело. Сейчас тело просило «взбучки», и Семёныч решил ему её устроить. Начав с лёгкой «трусцы», метров через двадцать он перешёл на широкий шаг и ускорил темп. Выбежав на проспект и вдохнув всей грудью морской ветер, Семёныч заработал, как спринтер. Добежав в таком темпе до фуникулёра, он темп сбавил, заметив удивлённые лица водителей. С горки вниз быстро бежать было не прилично.

Семёныч горделиво нёс своё тело… Или оно его несло? Не важно. Просто… Семёныча несло… А потом он задумался: «На вид мне лет тридцать пять. Даже знакомые хрен узнают, если увидят, так чего выпендриваться? Бежит себе молодой мужик и бежит. Расслабься. Никто не оценит».

«Тело своё я проверил, – мощное тело. И что теперь? А ничего! Пригодится мне такое тело», – подумал Семёныч, направляя свои ноги к спорткомплексу «Олимпийский».

Он зашёл в фитнес-зал хорошо пропотевший. Как раз для работы с железом или другими снарядами, но он взял перчатки, и прошёл к мешкам. С утра зал уже был наполовину полон. Семёныч начал обстукивать мешок сначала одиночными, потом двойками, тройками, то дублируя удары, то скрещивая. Ноги послушно следовали комбинациям рук.