Лейси… Так звали монахиню, которая из последних сил прижимала Эми к себе. Воспоминания о битве на стоянке, шуме, гаме и криках причиняли Уолгасту физическую боль. «Представляешь, Лайла, сегодня я украл ребенка. Теперь у тебя один и у меня один, здорово, да?»

На пассажирском сиденье наконец проснулся Дойл, выпрямил спину и протер заспанные, ничего не видящие глаза. Судя по виду, он лихорадочно вспоминал, где находится. Мельком взглянув на Эми, Дойл стал смотреть вперед.

– Похоже, впереди настоящий шторм! – проговорил он.

Гряда грозовых туч заслонила заходящее солнце, погрузив мир во мрак еще до наступления ночи. Где-то на горизонте в золотистой полоске света виднелась пелена дождя, поливающего бескрайние поля.

Дойл вгляделся в темное небо.

– Далеко от нас гроза? – тихо спросил он.

– Милях в пяти.

– Может, стоит съехать с дороги? – Дойл посмотрел на часы. – Или ненадолго на юг свернуть?

Через пару минут за окнами мелькнула грунтовая дорога без опознавательных знаков, обнесенная колючей проволокой. Уолгаст притормозил и дал задний ход. Дорога поднималась на невысокий холм и исчезала среди хлопковых полей. Вероятно, за дальним склоном была река или, по крайне мере, овраг. Уолгаст сверился с навигатором, но дорогу на картах не нашел.

– Не зна-аю, – протянул Дойл, когда Уолгаст предложил свернуть. – Может, поискать что-нибудь другое?

Уолгаст все-таки погнал «тахо» на юг. Вряд ли дорога вела в тупик: иначе на перекрестке висели бы почтовые ящики. Ярдов через триста она сузилась в изрытую колеями тропку. Уолгаст не ошибся: за деревьями прятался старый мост через речушку. Красноватый вечерний свет стал блекло-зеленым. В зеркале заднего обзора Брэд видел бушующую грозу; судя по колышущейся траве, она приближалась.

До начала ливня они успели проехать еще миль десять. Навстречу не попалось ни дома, ни фермы – ничего, где же спрятаться посреди этой пустоши? Сперва дождь лишь капал, но через несколько секунд хлынул так, словно разверзлись небесные хляби. Видимость тут же стала нулевой, даже «дворники» не помогали. Едва Уолгаст притормозил у оврага, «тахо» хлестнул сильный порыв ветра.

– Что теперь, шеф? – сквозь шум дождя поинтересовался Дойл.

Уолгаст взглянул на Эми: та по-прежнему прикидывалась спящей. Загремел гром, а она даже не вздрогнула.

– Пожалуй… Пожалуй, я немного вздремну.

Уолгаст закрыл глаза и попытался раствориться в стуке дождя о крышу «тахо». Растворяться в звуках он научился, присматривая за маленькой Евой, чтобы отдыхать, но не засыпать по-настоящему и, если дочка заплачет, тут же подойти к кроватке. Из недр памяти поднимались обрывки воспоминаний, образы и звуки из разных этапов его жизни – Лайла на кухне нового дома в Черри-крик: она только проснулась и заливает корнфлекс молоком; холодная вода реки Кус, в которую он нырнул с мостков, смех и крики приятелей: «Глубже, еще глубже!»; детское, возможно, даже младенческое благоговение перед огромным миром, в котором тепло и уютно. Брэд стоял на самой границе яви, там, где сны смешиваются с воспоминаниями и рассказывают странные истории, но какая-то часть его все это время была в машине и смотрела на дождь.

– Мне нужно выйти.

Уолгаст разлепил веки. Дождь кончился. Сколько времени он спал? В машине было темно: солнце село. Дойл повернулся к заднему сиденью.

– Что ты сказала? – переспросил он у девочки.

– Мне нужно выйти, – повторила Эми. Она так долго молчала, что теперь ее звонкий уверенный голос испугал обоих агентов. – В туалет хочу!

Дойл с беспокойством взглянул на Уолгаста.

– Сводить ее? – предложил он, однако Уолгаст чувствовал: ни малейшего желания сделать это молодой напарник не испытывает.