Он отвернулся от меня и направился к своим родителям. На полпути мальчик обернулся и сказал фразу, которая теперь стала моим ориентиром: «Лиза, найди свое предназначение, и ты все поймешь!». После этого он исчез. Испарился.

Может он и прав. Но какая может быть суть моего нахождения здесь. Мальчик стал хранителем для своих родителей. Он был маленьким по возрасту. Его покусала собака, следовательно, смерть не специальная, не суицид, как у меня. Насколько я поняла: этот мальчик – единственный ребенок в семье, так же, как и я. Может мне надо искать тех, кто смертельно болен, кому осталось совсем чуть-чуть? Хотя, эти люди если и умрут, то умрут своей смертью, а не намеренно.

Не понимаю.

Конец декабря. Скоро наступит мой любимый праздник – Новый Год. Уже прошло около четырех месяцев со дня моего «перерождения». В больнице ничего интересного не происходило, все было как обычно: либо вверх, либо вниз.

А пойду-ка я навещу себя. Схожу на кладбище, посмотрю на могилку, гляну, что с ней стала за это время, так сказать, проведаю свое тело.

Весь месяц был без снега и относительно теплый для зимы. Днем температура не падала ниже трех градусов, а ночью максимум было минус восемь. Но к концу декабря стало холоднее и наконец-то выпало много снега. Не знаю почему, но именно в тот день, мне захотелось прийти к себе на могилу.

Кладбище, на котором меня похоронили, было настолько большим, что я сразу и не вспомнила где лежу. Удивительно то, что спустя десять минут моих бессмысленных скитаний, на меня как будто озарение пришло, как будто меня кто-то вел за руку к нужному месту. Приблизившись к могиле, я заметила темную высокую фигуру, стоящую рядом с ней. Сначала я подумала, что это кто-то из родственников, но подойдя еще ближе, не поняла, что это вообще такое. Вроде, существо было похоже на человека, но оно было слишком худое и ростом явно выше двух метров. На нем не было одежды. Оно вообще больше смахивало на какую-то тень.

Существо повернулось и заметило меня. Я даже успела рассмотреть лицо, если это можно назвать так, прежде чем оно скрылось. Лицо было странным, иначе не назвать: через-чур вытянутое и худое, с ярко выраженными скулами, не было носа и рта. Только глаза. Большие фиолетовые глаза. Увидев меня, тень ринулась вглубь кладбища, а потом и вовсе испарилась. Я даже крикнуть не успела, настолько оно было быстрым.

Черной плиты еще не было, стоял только деревянный крест с табличкой. Свистова Евгения Семеновна 16.05.2000 – 4.06.2017.

– Женя! Так вот как меня звали! Евгения. У меня было красивое имя.

Кроме таблички была моя фотография. Смотрю на эту девчонку на снимке и диву даю. На какой черт, мне надо было все закончить?! Столько перспектив было? Я могла бы добиться таких успехов! А теперь что? Лежу в узкой, деревянной коробке под метром с лишним земли в обществе червей и жуков, а могла бы оставить след в истории.

Я села на скамеечку рядом с могилкой и начала просто говорить сама с собой.

«Здравствуй, «моя хороша». Лежишь? Много кто к нам приходит? Какие же мы эгоисты с тобой… так все испортить, так всех огорчить. А ради чего? Вот ты знаешь зачем? (не много помолчав) Ну, вот и я тоже не знаю! Ладно, не сердись. Вот, тебе вообще классно, лежишь, тлеешь, а мне вон что досталось – хожу, брожу…

Хах, а ты помнишь, как мы пошли в детский сад? Как там нам не нравилось. Уже тогда мы не любили большое скопление людей. А школа? У… там нам вообще не нравилось, только сам процесс обучения, особенно уроки математики. Да мы вообще к учебе со специфическим юмором относились. «Если что-то не понятно, то можно не делать, главное потом правильно спросить». Нет, волшебное время было в музыкалке. Мы терпеть не могли классику, но зато обожали подбирать любую музыку. Особенно рок. Ведь могла бы записывать свои песни и добиться успеха, даже не смотря на то, что меня выгнали из муз. школы. Никого не надо было слушать, а заниматься своим любимым делом. Жалко, что так мало пожили».