На завтрак у нас сегодня американские блины с мёдом вместо сиропа и молока. Довольно вкусно! Я попробовала съесть два блина с небольшим количеством мёда и чашкой молока, и у меня получилось. Их, конечно, осталось ещё два, но всё равно это отлично – просто организм пока не требует большего.

Сегодня мне очень повезло, как видите, Илоны сегодня нет, что-то случилось, и она сейчас в другом блоке. Я ни в коем случае не хочу ей ничего плохого, но, когда она рядом со мной, я чувствую, что задыхаюсь. Илона – тот тип людей, которые мне точно не нравятся, но я стараюсь с ней не конфликтовать. Я не видела её уже два дня, думаю, она сейчас на реабилитации в закрытом блоке. Мне очень жаль её, что вместо того, чтобы выздоравливать, она причиняет себе вред. Мне также жаль Матея, который сейчас чувствует себя одиноким, но, кажется, ему лучше, и он начал немного говорить. А может, я вижу в них их лучшие качества, потому что сама чувствую себя лучше? Мне любопытно, изменится ли взгляд на людей и мир, если я начну чувствовать себя намного лучше? Я так думаю!

После завтрака я хотела вернуться в свою комнату прочитать письма, но на полпути к спальному блоку меня остановили два фельдшера и вежливо попросили подняться на второй этаж, господин Андре ждет меня в своем кабинете. Я смотрю на них с удивлением: я что-то не так сделала или, может быть, не все домашнее задание выполнила? Я спросила, почему он меня позвал, но мне ничего не сказали. С меняющимися эмоциями я возвращаюсь в центральный блок и захожу в кабинет господина Андре. Я стучу в дверь, услышав, что можно войти, открываю её и сажусь на стул, не на диван, как обычно, а прямо перед столом, где он обычно имеет дело с работой.

– Мина, извини, что так срочно позвала тебя! – говорит он и одновременно готовит на столе какие-то документы.

– Я что-то сделала не так или может быть что-то случилось? – спрашиваю я с трудом и смотрю на свои руки.

– Ничего не произошло, я хотел спросить тебя о письмах, которые пришли к тебе сегодня, ты уже читала их?

– Нет! Почему вы спрашиваете?

– Я сейчас сошлюсь только на письмо жены, говорю тебе сразу, что, если захочешь, можешь прочесть его, но я бы попросил повременить с этим. – говорит он, и в его голосе счастье.

– Я не понимаю.

– Учитывая то, что ты по немного поправляешься, твоё здоровье улучшается и реабилитация проходит успешно, вчера на встрече с врачами и руководством мы решили дать тебе возможность поговорить с моей женой, она очень хотела с тобой встретиться. – пытаюсь что-то сказать, но господин Андре показывает мне рукой, что он все еще не закончил говорить.

– Я знаю, Мина, что по правилам клиники вы как пациенты не можете видеться со своими близкими, пока вы будете здесь, но не забывай, Мина, что для некоторых пациентов тоже могут быть сделаны исключения, и ты попала в это исключение. Я, госпожа Карина и несколько врачей подали ваше заявление директору как один из пациентов, которым нужен этот визит, плюс директор знает мою жену, она постоянно просила поговорить с тобой, поэтому почти со всеми голосами да, тебя выбрали и еще одного пациента, ты сможешь увидеть одного из самых близких людей, может быть, ты имеешь право видеть своих родителей… – он хочет продолжать говорить, но я качаю головой и говорю нет.

– Я очень рада этого шанса, я бы имела честь поговорить с ней, и, наконец, простить друг друга – добавляю я, но чувствую, что начинаю плакать, но не от грусти, а от счастья, потому что я очень счастлива. – Я уже поговорю с мамой и отцом, когда выйду или напишу им письма – добавляю я, делая небольшую паузу – я очень долго ждала, чтобы поговорить с ней.