Михаил решил спустить дворовых собак, а признаться, псы в хозяйстве Калистрата Епифановича были особо матерые. Сам губернатор подарил их ему на день годовщины Бородинского сражения. А губернатор всегда делал подарки исключительного качества. Псы махом догнали нашего героя и начали рвать его. Грегорий ревел, кувыркался и тоже пытался укусить своих обидчиков, но все тщетно. Было такое ощущение, что собаки сообразили, с кем имеют дело, и как бы играли со своей жертвой. Управляющий немного сжалился и приказал мужикам отогнать собак, а нарушителя порядка запереть в винном подвале хозяина. Он посчитал, что крепостной непременно поведется на вино, а как известно: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Поэтому в нетрезвом состоянии этот недоумок непременно выдаст того, кто надоумил его к такому сепаратизму.

Вокруг темнота, и было порядком душновато. Он очнулся от того, что по нему кто-то ползет. Сообразил – это была мышь. Подскочив и ужаснувшись от такой дерзости заклятого врага, данного природой, он пытался разглядеть силуэт врага. Но все тщетно. И даже нюх не помогал.

Вообще как-то странно то, что в последнее время на него свалилось столько неприятностей. Наверное, это все за то, что он тайно от хозяина делал свои маленькие шалости под ванной. Ах, если бы вернуть то славное время, когда можно было бы полежать в углу своего любимого дивана или же просто поиграть с хвостом. Но, увы, ни дивана, ни хвоста попросту не было. Вокруг только стая ошалелых людей, которые хотят замучить и истребить его по непонятной причине. И главное, что тело стало как у хозяина. Какое же оно неудобное, и еще эти дурацкие тряпки, в которые это тело облечено. Ужас! А что самое страшное, так это вонь, которая исходила от той душевной оболочки, в которую была заточена душа простого кота. Ну где же ты, хозяин? Честно признаюсь, я больше никогда не буду вести себя неподобающе. Вот такие вот мысли находились, наверное, в голове нашего подвального узника, когда отворилась дверь и на пороге стоял управляющий Михаил Соломонович Париков – гроза всех крепостных поместья Поклоновых.

– Ну что лежишь, дружок? – усмехнулся управляющий. Грегор сразу как-то скрючился и пытался зашипеть на нежданного гостя, чем сразу же вызвал смех у вошедшего гостя.

– Ну хватит, хватит валять Ваньку, дружок. – Вид у Михаила Соломоновича был весьма внушительный, надменный. В свое время ни один провинившийся крепостной прошел через его руки. Главное заключалось в том, что ему было попросту плевать, кто был его жертвой. Совсем еще ребенок или дряхлый старик, он попросту слуг не считал за людей, и если кто-то в чем-то провинился и пытается отречься от своего каверзного поступка, то тут нужно действовать жестко и бесцеремонно.

А вообще у Михаила была мечта. Он много читал про очень суровых слуг царя Петра, которые в подвалах тайной канцелярии развязывали языки заговорщикам, пытавшимся нарушить устои зарождающейся империи. Он выписывал литературу у своих господ в Петербурге, у ценителей книг, связанных в той или иной степени с историей своего Отечества. Делились они с ним с большой охотой, тем самым чувствуя себя полезными для общества. А Михаил Соломонович втайне от барина в винном подвале, по примеру, вычитанному из хроник царя Петра, организовал некую свою тайную канцелярию. Он нашел отличного механика, платил ему хорошие деньги, чем очень расположил к своей особе сего человека. Механик в подвале поклоновского особняка изготовил станки для развязывания языков людей, которые, по мнению Михаила Соломоновича, мешали спокойной и размеренной жизни поместья.