– Что такого случилось, что ты решился поиграть со временем? С самым опасным и неизведанным врагом человечества.

– Просто я совершил ошибку, из-за которой пострадало много людей, – сказал я, опуская голову вниз, чтобы он не увидел моих глаз, в которых собирались слезы.

– Не хочешь говорить не надо, – как бы, понимая мое состояние, он отстал с расспросами.

Я ехал и смотрел в окно. Это был для меня совершенно чужой город. Он, почему-то весь грязный и вонючий. Почему так пахнет, я не понимал, да и не очень-то рвался. По всем тем местам, где мы ехали, висели большие рекламные плакаты. У нас таких не встретишь. Есть красивые голограммы, и они постоянно меняются. Таких продуктов, которые рекламировали эти щиты, у нас тоже давно не выпускают, и как-то мы обходимся без них.

Дядя Леша все время рассматривал меня или просто искал во мне знакомые черты, которые напомнили бы ему его друга.

– Что-то не так? – не выдержав его взгляда, я спросил.

– Все в порядке! Просто не вериться что ты сын моего лучшего друга. Кстати сказать, ты на него совсем не похож.

– Я знаю. Мне все говорят об этом. Я выбиваюсь из нашей семьи.

– Это получается, что мы с Олегом будем и дальше дружить?

– Не то слово, мы с вами будем лучшими друзьями, особенно последний год. Вы крестный моей сестры.

– Вот это да! – потирая рукой вспотевший лоб, Алексей углубился в свои мысли.

– Дядя Леша, а можно мне с вами на ты, а то даже в нашем времени я обращался к вам по-простому, а тут мы почти ровесники.

– Конечно! Я и сам хотел это предложить.

– Отлично – радостно сказал я и, положив свою голову на окно автобуса, продолжал ехать, осматривая достопримечательности Омска образца две тысячи второго года, и, ломая голову, как я попал в такую передрягу.

Мы проехали еще минут пять, пока мой единственный помощник не сказал, что пора выходить. Мы вышли на неизвестной мне остановке, хотя если присмотреться она мне что-то напоминала, но что именно было трудно понять.

Рядом было много магазинов. Магазин техники, какой-то супермаркет, здание, которое напоминало кинотеатр, доживший и до нашего времени. К моему счастью я там ни разу не был. Мы прошли вглубь зарослей берез, и вышли на поляну, где школьники гоняли мяч.

Мы прошли еще минут пять, и я увидел самые обычные пяти и девятиэтажки, которые я часто видел на старых фотографиях моих родителей.

– Ты тут живешь?

– Да! А что в две тысячи двадцать восьмом году у меня более достойное жилье или райончик получше?

– Да райончик точно будет получше, да и у тебя твой личный коттедж на окраине Второго района. Да и притом есть личный бассейн.

– Да ты что? – искренне удивился дядя Леша.

– Все у нас так живут. Правда, на окраине города можно увидеть высотные жилые здания, но их уже мало. У нас построено десять небоскребов, в которых расположены отели, банки и просто разные офисы, а люди в таких домах не живут со времен Сочинской олимпиады.

– Какой какой олимпиады?

– А, ну да, вы же о ней еще не знаете!

– Ну, вот мы и пришли, – сказал дядя Леша, прикладывая какую-то черную пластину круглой формы к черной железяке с цифрами, как у старых телефонов.

– Что это?

– Это домофон, а эта вещь, – он показал мне круглую пластину –такой ключ.

Я взял этот ключ и принялся его разглядывать. Мы зашли в подъезд, в котором было очень грязно и пахло сыростью. Мой единственный друг в этом году вызвал лифт и с медленной скоростью у него открылись двери. Мы зашли в маленькую кабинку, которая была цветом под дерево. Дядя Леша нажал кнопку пять, и мы поехали. Эта кабина лифта не была похожа на наши. Она была тесной, ехала медленно и почему-то дергалась.