Видел недавно Серёжу Есаяна – пьяного. Ничего толком невозможно было понять. Костаки уезжает, ты, вероятно, слышал. Миша Рогинский передаёт тебе привет. Приходили ко мне соц-art, у них всё на колёсах. Вижу Ваню Ч. [Чуйкова] и Герлов [Герловиных].

С Эрнстом [Неизвестным] и Сашей Косолаповым поддерживаю связь постоянно. У Эрнста, как ты, вероятно, слышал, всё в лучшем виде. У Саши тоже неплохо.

Видел каталог выставки русских художников в Лондоне и «Аполлон». По-моему, тебе от них надо держаться подальше. Нельзя долгое время эксплуатировать идею, что ты русский. Да ты, наверно, сам там лучше видишь всё.

Если увидишь Эдика Зеленина, передавай ему от меня привет – он неплохой парень. Обнимаю.

Твой Лёня

Игорь, милый! Я всё откладывал это письмо. Вот! Д. [Доменик] уезжает завтра, и осталась одна ночь. Не знаю, успею ли написать всё, что хотел. Боюсь, что когда я его прочитаю, то, как обычно, появится желание тут же разорвать – так всегда. Писем я писать не умею, чувствую свою закованность, а чтобы писать свободно, надо быть Ремизовым, не меньше. Кстати, только что прочитал чудесную его книгу – «Мышкина дудочка», если попадётся – непременно прочти.

Огромное спасибо за книги (правда, я получил не всё, что ты послал, но очень надеюсь, что когда-нибудь они до меня дойдут, особенно хотелось бы Зиновьева, хоть я его уже и читал, ещё в январе, но эту книгу можно и нужно перечитывать). И Миша [Утевский], и Алик [Щенников], и Ваня [Чуйков] – все довольны твоим выбором, и от всех тебе большое спасибо. Все твои просьбы непременно выполню. Русско-французского словаря у меня пока нет, но я уже заказал его во всех возможных местах и надеюсь скоро получить. Остальное днями вышлю почтой. Фразеологический уже послал (18 апр.). На днях получил твою последнюю открытку.

В этом месяце я не писал, т. к. был очень занят, но сейчас немного освободился и днями напишу большое письмо (после 6-го). Много работаю, а в свободное время занимаюсь живописью, ведь условия-то у меня идеальные: мастерская, краски, кисти и т. п. Желание тоже есть. Конечно, дилетантизм – страшная вещь, но ведь я не художник и ни на что не претендую. Если тебе интересно, я могу сфотографировать несколько работ и прислать, но надеюсь, ты не будешь слишком строг. Марина [Романовская] советует вступить в Горком, чтобы юридически закрепить мастерскую, но мне страшновато: такая акция с моей стороны (даже в случае успеха, на что я никак не могу рассчитывать) наложила бы на меня некоторые моральные обязательства, ведь никому не объяснишь, что я не считаю себя художником и поэтому имею право оставаться неумелым дилетантом. Для меня живопись – это только отдых и развлечение, и было бы кощунством называть себя художником. Может быть, ты мне что-нибудь посоветуешь? Мастерскую-то могут отобрать, и очень скоро. Уже звонили из фонда и интересовались: «кто там живёт»? Звонили Диме Сав. [Савицкому] из ОВИРа26, спрашивали твой адрес: хотят написать тебе письмо. Дима сказал, что ничего не знает. По-моему – он ответил правильно. <…>

Алик

Дорогие Марина и Павел!

Пошёл в музей Modern Art, он оказался закрытым, и на обратной дороге попал под грозу. Промочил свой вельветовый пиджак, но зато и полюбовался вдоволь. На парижских широких просторах, около Сены это было особенно эффектно. Ярко-зелёные каштаны с чёрными стволами стали ещё зеленее. Машин очень мало по случаю выходного дня, небо фиолетовое, дома светло-серые. В мае даже такой казенный и безликий город, как Москва, бывает красив, а уж чего говорить про Париж. Здесь, наверное, в сто раз больше всякого изящества на душу населения. Не только в музеях, а скульптуры, ограды, сады, решётки – ничто не разрушалось.