Дорогой Жак, извини, пожалуйста, за долгое молчание. Я был занят устройством и ремонтом моего жилища, но эти хлопоты уже подходят к концу.

У меня теперь складываются, как мне кажется, контуры моей предстоящей жизни на ближайшие шесть-восемь месяцев. Я снял самую дешёвую комнату и надеюсь, что смогу здесь жить и работать. В течение четырёх месяцев меня будут поддерживать фонды (ещё один месяц Толстовский, затем три месяца французская организация социальной помощи). С твоими деньгами (у меня ещё не разменяны те марки, которые ты мне дал) и с возможностью некоторых случайных заработков у меня будут средства на жизнь, на квартиру и даже на покупку необходимых инструментов и материалов. Мне не хотелось бы попадать в какую-либо зависимость от галерей по двум причинам: во-первых, потому что я всегда дорожил свободой в любом её проявлении, и, во-вторых, обращаясь сейчас к галереям, мне пришлось бы ссылаться на мои старые работы, в то время как моя жизнь изменилась, сам я, как художник, частично изменился, меня сейчас занимают уже несколько другие идеи, чем три-четыре года назад. Кроме того, примешивание к творчеству каких-либо коммерческих интересов на меня действует парализующе.

Буду ждать твоего приезда в Париж, желаю тебе успеха во всех твоих делах.

Сначала долгое время у меня было ощущение, что последняя интересная выставка, которую я видел, – это наша выставка в мастерской Лёни Сокова. Те художники, с которыми я встречался в Вене, удивлялись, покачивали головами, когда я им показывал наши фотографии, и говорили примерно так: «Опять там, в Москве, что-то выдумали!» На вопрос, что такое Венская школа, объясняли – фантастический реализм: Hausner, Hutter и др.

Потом в Париже после абсолютно разочаровывающих галерей с различной коммерческой живописью попал на две грандиозные, безо всяких оговорок, интересные выставки. Первая называлась «Grands et Jeunnes d’aujourd’hui» («Великие и молодые сегодня»), вторая FIAC (Интернациональная ярмарка современного искусства). На первой были представлены французские художники авангардных течений, на второй – художники всего мира, всё, что считается современным в искусстве, начиная с Шагала, кончая Уорхолом, который присутствовал сам на этой экспозиции.

Организована она была крупными европейскими и американскими галереями (их было около ста), которые показывали весь свой товар лицом. Билет стоил дорого, открыта она была всего неделю с двух дня до одиннадцати ночи. Я был на ней два раза и купил каталог, специально, чтобы при случае послать тебе. Но, к сожалению, он даёт представление о выставке на какую-то сотую долю. Репродукции даны с мало интересных работ, к тому же чёрно-белые, а вся выставка была зрелищем необыкновенно красочным.

Нет какого-то одного довлеющего направления. Примерно в равной степени значительности сосуществуют гиперреализм, сюрреализм, абстрактное искусство (в новой модификации – абстрактный иллюзионизм – к пятну подрисовывается аэрографом тень, как будто оно плавает в воздухе), концептуализм, кинетическое искусство, многие другие, ещё жив оп-арт.

Что меня почему-то поразило больше всего своей неожиданностью – шевелящаяся скульптура. Именно не движущаяся, а шевелящаяся. Весь объект разрезан на тонкие ломтики, и всё приводится в движение с эффектом волнообразного шевеления. А сюжеты – натуральные: женские груди, руки, одна рука с указательным пальцем сделана из прозрачной пластмассы, шевелится и светится изнутри – глаз оторвать нельзя. Такие бы возможности да в Москве!