Затем наконец все это закончилось.

Я был свободен. Мне хотелось умереть или заползти куда-нибудь в нору. Но мои друзья этого не знали, так как, в сущности, я держался молодцом в этой ситуации. И проклял бы самого себя, если бы позволил своему замешательству проявиться. Десять минут спустя я уже наливал выпивку гостям, абсолютно одетый. Позже я узнал, что одна из девушек была недовольна моим неуместным поведением. Она подумала, что эти «повадки хиппи» – мой обычный стиль жизни. Однако поскольку было очевидно, что я не смущался и окружающие – тоже, после нескольких шуток на тему «одеваться по обстановке» никаких других комментариев не последовало.

Я никогда не забуду тот вечер (а кто бы забыл!) и никогда, могу добавить, не забуду тот урок, который тогда получил: «Люди относятся к тебе так, как ты сам относишься к себе».

И это особенно верно по отношению к заиканию. Если тебе некомфортно, если ты смотришь в сторону, переступаешь с ноги на ногу, выглядишь паникующим, люди, с которыми ты разговариваешь, перенимают твои чувства и тоже начинают чувствовать себя некомфортно. Но если ты стоишь прямо, подняв голову, поддерживаешь контакт глазами и выглядишь так, что становится понятно, что ты хочешь быть там, где сейчас находишься (даже если ты пылесосишь в нижнем белье), ваших слушателей вряд ли оттолкнут запинки в вашей речи.

Удивительно, но большинство людей действительно не знают, что именно они должны чувствовать, и поэтому ждут неких намеков. Кинорежиссеры это понимают. Когда головорез достает ружье, камера всегда показывает, как кто-то другой на это реагирует. Свидетель выглядит обеспокоенным? Хо-хо, вот проблема, и наш пульс ускоряется. Но режиссер уже показывает копа крупным планом. Смотрите! Это Сильвестр Сталлоне. Он – Кобра. Он крутой. Он знает что-то, что мы не знаем. Мы начинаем расслабляться. Вот что реально делает режиссер: он программирует то, как мы должны реагировать. Пару лет назад, во время занятий драмой, я получил прекрасную возможность увидеть этот принцип в действии. Но сначала немного предыстории. Когда я учился в старших классах школы, я не знал, чего больше боюсь: заикания (речевых ступоров) или потери памяти перед всем классом (ступоров памяти). Даже сейчас, стоит мне чуть почувствовать себя некомфортно, моя память на имена, факты и т. д. просто отключается. Однажды я даже забыл имя своей любимой тети на семейном вечере, и она до сих пор подсмеивается надо мной по этому поводу.

Однако годы с Дейлом Карнеги, Курсами ведущих и, особенно, речевые экспромты на собраниях NSP сделали меня достаточно уверенным для того, чтобы попробовать обуздать этот страх. Поэтому я записался в школу актерского мастерства.

Сейчас мы посмотрим, чем я занимался на первом курсе «Актерское мастерство для телевидения». (Хорошо ведь начать с чего-нибудь полегче, правда?) Одиннадцать часов вечера. Я стою перед 22 студентами. Плюс преподаватель. Плюс парень, который снимает на камеру. Я произношу монолог, это самое трудное упражнение, потому что говоришь один. Нет никого, кто бы подыграл. Это сцена из «Смерти продавца», я в роли Вилли Ломана.

Преподаватель начинает обратный отсчет. «Пять… четыре… три… два… один» и дает мне знак. Красный огонек на камере начинает мигать. Я начинаю.

Но все идет не так! Не могу выключить мое самосознание. Двадцать секунд я стою, совершенно ничего не помню. Воплотились самые худшие опасения.

Преподаватель говорил нам, что когда забываешь строчку, нужно оставаться в образе, пока не поймешь, можешь ли ее вспомнить. Поэтому, продолжая играть Вилли Ломана, я начал говорить запинаясь. Я мямлил, нес отсебятину, городил чепуху… Ничего не помогало. Память отшибло напрочь. Наконец, между тридцатью секундами и тридцатью годами, я сказал «Стоп».