Скоро мама сможет приезжать на выходные домой, это круто. Когда я ездила в центр, я спросила, рада ли она, что скоро приедет к нам. Она моргнула два раза, с большим трудом, с большим перерывом. Насколько я понимаю, два раза значит «нет». Папа говорит, что два – это «да». Да, да. Он объяснил мне, что, когда мама упала, она утратила какие-то способности, он назвал это «изменением способности выносить суждения». Кстати, мама так и не может наладить общение с логопедом, кажется, у нее проблемы с мышцами век. И потом, судя по всему, она совершенно не понимает их азбуку. Это еще не самое страшное, не самое, что уж… Мама теперь не в себе – так все говорят… И тем лучше для нее, так она меньше страдает. Иногда люди с синдромом «запертого внутри» остаются в таких клиниках на всю жизнь. Но врачи считают, что папа может за ней ухаживать. Он ездит туда почти каждый день. По необходимости, врачи это понимают.

Знаешь, я ненавижу место, где ее держат, я ненавижу, когда ей в горло суют всякие трубки, потому что она плохо глотает, я ненавижу всех этих больных, и я ненавижу папу, потому что он орет на меня каждый раз, когда я говорю, что хочу быть журналисткой, как он раньше. Я нашла статьи, которые он прячет в сарае, под старым одеялом. Папа ездил в Америку, в Африку, в Польшу и еще в кучу других стран, где очень много узнал про людей и их традиции. Я нашла и его старые фотоаппараты, и вроде бы они до сих пор здорово работают! По-моему, папа хранит все, как какая-то мышь.

Да, я очень хочу быть журналисткой. Я хочу путешествовать. Но посмотри на мои руки, они же все в волдырях! Чтобы наказать меня за то, что я хочу заниматься тем, чем занимался он сам, он все время заставляет меня чистить картошку. Хорошо еще, что обычно Алиса приходит на помощь и доделывает это за меня. Когда она так поступает, я ее очень люблю. Я защищаю ее в школе, когда к ней пристают, а она защищает меня от папы. Такой обмен меня устраивает.

Ну хватит на сегодня, дорогой мой дневник! Не знаю, когда вернусь к тебе. Ты же понимаешь, я не всегда все успеваю…