– Нимфы намного раньше показались на свет всему миру. Каждая обладает силой, наделенной природой, а элементали – это части стихий, – предусмотрительно решила разъяснить мне Даяна. – А стихии для нас важны, потому что мы зависим от них. Основных четыре: огонь, вода, воздух и земля…

– Но есть и замыкающая элементаль – пятая, которая концентрирует эти четыре стихии воедино, – подхватила Ния. – В те времена, когда Эрия обладала огромным авторитетом, ей удалось объединить всех нимф и элементалей в сообщество при условии, что указания участников Круга будут являться обязательными для исполнения, а после этого объединения государства убедились, что цари и царицы наделены уникальными и почти нескончаемыми потоками энергии.

– И где они находятся? Не понимаю, как они помогают сохранить природный баланс, а как же естественный процесс природы? – призналась я, пытаясь окончательно понять суть вещей.

– Они воплощение природы, Ань. Есть территория, где они прибывают, – Кари́ция, – сразу ответила она.

– Боюсь, я никогда это не пойму…

– Никогда не говори «никогда»! – бодряще воскликнула Кайла. – Пойми наше мышление, и тогда поймешь все производное от него.

– Легко сказать… – протянула я.

За все это время, что мы прибывали в зале, я не слышала, о чем спорили Ния и Кайла: думала о своем. Интересно было бы узнать, вспоминала ли обо мне мама, которая не могла даже догадываться, что со мной и где я, одновременно задаваясь вопросом, почему все-таки меня взяла Фриза Дэвис к себе.

– Девчат, а вам уже дошли приглашения на вечеринку? – вдруг спросила о чем-то Даяна, радостно похлопывая в ладоши и неудержимо проликовав.

От недоумения моя бровь приподнялась, не имея никакого понятия, почему это так ее веселило.

– Вечеринка в честь открытия Мировой Академии, основанной в тысячу двести тринадцатом году, – заявила Ния. – Академии триста восемьдесят три года.

– Значит сейчас… – считая в уме, предположила я, но, не успев сказать, Ния с важным выражением лица продолжила:

– …середина шестнадцатого века. Тысяча пятьсот девяносто шестой год.

– К этому придется еще привыкнуть, поскольку на Земле уже двадцать первый век, – открыто призналась я, и моя улыбка плавно спускалась вниз, когда я заметила за Дирой взгляд. Глаза, смотрящие в мою сторону, глаза парня, изучающего меня. Остальные в его круге разговаривали с ним, и так же поглядывая в мою сторону.

Я изредка поворачивалась к нему или вникала в суть спора Кайлы и файра по имени Э́нжи, но он только и делал, что продолжал за мной бессовестно наблюдать своим проникающим взором. И все же, где я могла его увидеть? Ах, точно, тот краткий взгляд в медиатеке.

Слегка увлекшись в разговор девчонок, я вскоре интуитивно направила свое внимание на него, однако столик, за которым он сидел, был совершено пуст. Большая часть учащихся толпами уходили из помещения, там-то я и заметила женщину, которую видела впервые, – брюнетку с густыми волосами, в желтой шелковой майке, черном болеро, белых брюках и в позолоченных шпильках с открытым носком. Сама по себе она была смуглой, со светящимися золотисто-карими глазами и мелькающим густым хвостом позади.

– Кто это? – кивнула я Кайле в сторону выхода.

– Это профессор Блэр Альбра́нт, она преподает социологию оборотней.

– Оборотни? Ну, я так и думала… – пробубнила себе под нос.

– Что ты думала?

– Что потеряла все земное, простое и крайне обычное.

– Аня, – тут же торжественно обратилась ко мне Дира, – ты в нашем маленьком коллективе недавно и стоит признать, что ты крайне самоотвержена. В первый, пройденный тобой месяц, ты была очень тихой, несмотря на то, что в твоем разуме происходил самый настоящий конфликт между тем, что ты знаешь, и тем, что видишь на самом деле. И я, от лица нашего круга, хочу вручить тебе этот подарок, как раз к первому твоему вечеру в честь открытия учебного заведения, положившего конец выраженному сопротивлению рас, доказывая, что мы способны сосуществовать все вместе. Невзирая на твои попытки видеть в себе человека, мы уже признаем тебя одной из нас.