Лев Мартынов :-( в тягостных мыслях

4 апреля, 13:01

Международный аэропорт Малми, Хельсинки

Доступно: друзья поблизости

Лев всегда испытывал страх перед полетами. Затаенный. Он не впадал в истерику на борту, не кричал истошным голосом и не напивался до бесчувствия. Поддерживал друзей-аэрофобов дельными советами. Умел объяснить и шестилетнему ребёнку, и сорокалетней женщине, – поверьте, второе гораздо сложнее, – что удерживает железную громадину в воздухе. Знал все про эффект крыла и воздушные ямы. Не испытывал навязчивого желания вцепиться в подлокотники кресла в те пугающие моменты, когда самолет заходит на вираж, подбрасывая одно крыло вверх или выпускает шасси, отчего весь корпус вздрагивает, как пистолет после выстрела.

В довершение ко всему, Лев обладал коллекцией из трёх тысяч инструкций по авиационной безопасности. Да, тех самых, что пассажиры находят в кармашке переднего кресла и обычно используют вместо веера (сорокалетние тётки) или для хранения жвачки (шестилетние дети). Начал их собирать на первом курсе, правду сказать, не из большого интереса к аварийным посадкам и спасательным жилетам, а потому, что на них написано: «Не уносите из самолёта!» Уже тогда проявлял склонность идти против законов и предписаний. Он чувствовал себя комфортно в полёте и не поддавался панике. Мог часами смотреть из иллюминатора на белые загривки облаков, убегающих к горизонту. Но стоило только глянуть вниз на малюсенькие домики, машинки и поезда, едущие по ниткам дорог, на крошечных людей, которые отсюда, с двух километров над землёй смотрятся нелепой погрешностью, типа мушиного помёта… Лев боялся высоты. Во время полёта всегда наступал момент, когда он осознавал, насколько высоко забрался, и как больно отсюда падать – если что, – и сердце сжимали ледяные пальцы панического ужаса.

А сегодня страха не было. Беглец с большим аппетитом позавтракал курицей или рыбой (не запомнил, хотя было вкусно) и прильнул к иллюминатору. Безошибочно опознал аэропорт Малми – маленькую серебристую таблетку посреди пробивающейся зелени. Луга исчертили взлетно-посадочные полосы, которые почему-то шли крест-накрест. Сверху они напоминали неряшливую букву А или пентаграмму, начатую, но недорисованную древним колдуном.

Турбины взревели, когда самолёт пошёл на снижение, но негромко и вежливо, чтобы никого в салоне первого класса не побеспокоить излишним шумом. Двигатели делали на заводах Роллс-Ройса и кресла для пассажиров там же. Вообще Аэробус-350 напоминал легендарную машину по части роскоши. Один встроенный мини-бар в ручках кресел чего стоит. Но, кстати, стоит изрядно! Лев влил в себя пару маленьких бутылочек, чтобы унять дрожь, а когда принесли счёт… На земле на эти деньги можно пить неделю. Здравый смысл подсказывал, что нельзя напиваться, нужна свежая голова. Организм не соглашался: я, говорит, пребываю в состоянии стресса и срочно нужно расслабиться. В хлам. В лос-ку-ты!

С этим намерением Лев вылетел в трубу, расталкивая степенных финских бизнесменов и на ходу набирая номер.

– Алло, Жук! Я прилетел в Хельсинки. Где поблизости можно изрядно бухнуть?

– В Петербурге, – флегматично ответил Сашка Жуков, канцелярист российского посольства. – Сегодня же будний день, до вечера тебе ничего, крепче пива не обломится.

Лев выругался вполголоса, отчего идущие мимо девушки шарахнулись в сторону.

– Понимаю, дружище. Видел новости про Альберта, нашего, Валентиновича. И пост твой в Фэйсбуке читал, – хохотнул Сашка. – Невеста, строгий папаша… Что за бред? У тебя каждую неделю новая барышня, а от обручальных колец ты убегаешь, как Сара Коннор от Терминатора в первой серии. Или это ложный след? Надеешься, что следственный комитет начнёт допрашивать твоих девиц и завязнет на полгода?