– Вот видишь, – улыбнулся я. – Всё не так уж плохо. Так что просто поговори с ним об этом вечером, как остынешь. Я думаю, что он не будет давить на тебя, если ты просто выскажешь свою точку зрения.

– Ах, ладно, – махнула рукой Инна. – Не буду я с ним спорить. В поход мы успеем сходить и позже, всё-таки целое лето впереди.

– Ну, вот видишь, – обнял я её, – обошлось и без трагедии. Главное в такие моменты не наговорить чего попало сгоряча.

– Ты лучший, – Инна стиснула меня руками. – Хочу, чтобы ты всегда был со мной в таких ситуациях и помогал мне с выбором.

– Это меньшее из всего, что я могу пообещать для тебя делать, положись на меня.

Инна имела несколько ветреную натуру, легко поддавалась эмоциям и часто в поиске новых впечатлений бралась за несколько дел сразу. Мне то и дело приходилось помогать и поддерживать её, чтобы она доводила всё до конца. Но вместе с тем у неё было очень доброе и чуткое сердце. Она умела понимать и умела быть благодарной. Такой она мне и запомнилась.

***

Я не сразу смог открыть глаза, когда, наконец, очнулся. Веки, словно стали весом с гири, было невероятно сложно их поднять. Я как будто пробуждался от векового сна, из которого всё моё тело так сильно не хотело выходить, что отказывалось слушаться. Собрав силы, я сделал глубокий вдох ртом и тут же зашёлся в приступе удушающего кашля. Мои лёгкие попросту не осилили такой объём воздуха и вытолкнули его обратно, как будто до этого я долгое время дышал очень медленно.

Окончательно открыв глаза, я, наконец, понял, что нахожусь в больнице. Белые с желтоватым оттенком стены, стерильный запах, и больничные койки, тянущиеся вдоль стен. Почти все они были пустыми, исключая стоящую рядом. В ней, спиною ко мне спал человек. Странным было то, что не было никакого постельного белья, исключая старый матрас, а человек укрывался курткой. Я решил, что нужно попытаться встать и отыскать какой-либо персонал.

В голове царил сумбур и пустота, я не понимал, что тут делаю и как сюда попал. Я осторожно привстал и сел, опустив ноги на холодный пол. Все действия были очень медленными, но сетка кровати всё равно под моим весом издала громкий скрип, отозвавшийся в голове как раскат грома. Человек в кровати тут же проснулся и, встрепенувшись, обернулся ко мне.

Это был Владислав, и вид у него был просто кошмарный, смятые волосы, круги под глазами и недельная щетина.

– Очнулся? Как себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил он.

– Как будто пробежал марафон, – честно признался я. – Сил почти нет, в груди боль, но самое плохое, что я не пойму как сюда попал. Что со мной произошло и почему вы здесь?

– А что последнее ты помнишь?

– Помню, как уговаривал Инну поехать с вами на речку, вместо похода. И вроде как, она даже согласилась. А потом… – я потёр лоб, силясь извлечь из памяти хоть что-то ещё. – А затем всё, полный провал. Что со мной произошло? И где Инна, я должен рассказать ей, где нахожусь. А почему вы тут? С нами что-то случилось?

– Я всё тебе расскажу, но позже. Оставайся здесь, я позову твоих родителей, ладно?

– А где Инна, мы, что пропустили её день рождения?

– Позже, – бросил он, торопливо покидая палату.

Я обессиленно откинулся на подушку, в груди неумолимо расползалось чувство тревоги. Что-то произошло и мне об этом отказывались говорить. При попытке выйти из палаты я столкнулся с сопротивлением медсестры, тут же оказавшейся у входа. На все мои вопросы она отвечать отказывалась, сказав, что скоро придут мои родные с доктором и узнать можно будет у них.

Я удрученно вернулся на кровать и уставился в потолок с отваливающейся штукатуркой. Трещина, ползущая по его белой поверхности, напоминала ту, которая сейчас расползалась у меня в голове. Я ощущал себя расколотым на «до» и «после» попадания в больницу, потому что между этим событием, казалось, прошло много лет. Не подумал бы, что небольшой провал в памяти настолько обескураживающая штука. При всём при этом я отлично помнил, кто я и многие события из моей жизни, выходит, что потеря памяти не была настолько уж сильной. Но вот что её вызвало?..