– Там что-то есть, – сказала она по пути, едва убедившись, что их не услышат. – Чары Сэйда, но я не могу разобрать, они древние словно сам Ирд. Такое же ощущение, как у наших троп, а тропы я не нашла. Может, здесь раньше проводили иные ритуалы? Какие-то обычаи могли подарить земле особые силы, такое случается. Тем более, деревня стоит на перекрёстке трёх дорог, место уязвимое для колдовства, тонкое. Но неужели природа так взволнована из-за обрядов далёких времен?

Ферр ступал в молчании, припоминал увиденное, размышлял, посматривал внимательно по сторонам. Уже перед таверной коротко хмыкнул, процедил с хмурым видом:

– Многовато совпадений. – Толкнул дверь и пропустил Эйдре вперёд.

В полутёмном зале посетителей нашлось немного. Хозяин, прежде с ленивой неохотой натиравший тряпкой кружку, лишь бы чем занять руки, поднялся им навстречу, кликнул служанку, чтобы проводила гостей в комнату, где можно привести себя в порядок с дороги да отдохнуть перед вечерним выступлением. Пока дева не пришла, жрец и сэйд огляделись по сторонам. Пятеро мужчин у окна, видно, застигнутые праздником в пути караванщики, играли в кости. Трое торговцев у очага разложили бумаги, о чём-то негромко спорили, заключали сделки на будущий год, раз судьба свела их в одной деревне. Мужчина в плаще сидел в тени, накинув на лицо капюшон и, казалось, дремал. Недалеко расположился колдун мергов: рослый и широкоплечий, могучий, с бледной кожей, мрачными глазами и чёрными будто смоль волосами. Лицо холодное, застывшее маской. Уголок губ кривится в едва уловимой ухмылке, длинные узловатые пальцы выбивают по столу неслышную дробь. У ног огромный бурый пёс, не менее угрожающего и опасного вида, чем его хозяин.

На короткий миг их взгляды пересеклись – тёмная, дымчатая зелень глаз Ферра и прозрачная серость глаз мерга. Колдун смотрел спокойно, но сердце жреца кольнуло предчувствие беды. Странное наваждение нарушила служанка: вежливо позвала за собой, и жрец с сэйд отправились наверх. Ферр с трудом удерживал дружелюбную улыбку – происходящее в деревне не нравилось ему всё больше и больше.

Едва Эйдре осталась наедине со спутником, тут же бросилась к нему, взяла за руки, зашептала:

– Ты прав, здесь творится что-то недоброе. Этот пёс колдуна, он переживает. Встревожен, напряжён. И в зале я тоже почувствовала силы Сэйда, но никого из моего народа там нет, как и троп.

– Границы между мирами на Модр крепки, – напомнил Ферр, – а мерга не могли нанять, чтобы решить беду с Сэйдом. Староста не упоминал ни сгинувших в лесу людей, ни пропаж младенцев, а все, кто уходил, – вернулись, один даже лишним. К тому же, мы ничего не знаем об этом колдуне и с добром ли он сам явился в деревню.

Эйдре не сводила глаз со своего жреца, после прищурилась и нежно мурлыкнула:

– И последнее ты желаешь выяснить в первую очередь, правда?

– Справишься? – хитро улыбнулся Ферр.

– Говори, – азартно велела сэйд.

В зал жрец вернулся один. Предупредил, что его спутница отдыхает перед вечером, когда сюда наверняка набьются многие из деревни, чтобы послушать баллады, попросил не тревожить её сна. А после облюбовал себе столик почти у выхода, подальше от игроков в кости и громких торговцев, прямо за спиной мерга, устроился там, заказал пива. Когда Ферр проходил позади колдуна, из рукава вылетел белый жук, сел на пса, забрался глубоко в густую шерсть у лопаток. Собака недовольно дёрнула ушами, насторожилась, а после чуть вильнула хвостом и притихла вновь.

Ферру принесли кружку, и он медленно тянул пиво, большей частью глядя в окно, но иногда с рассеянной задумчивостью осматривал зал. Жреца не тревожили, внимания не обращали – с дороги человек, уставший, ему ни до чего. Лишь изредка служанка подносила добавку да забирала грязную посуду. Спустя час дремавший до того мужчина в углу вздрогнул, очнулся, хлопнул себя по лбу и побрёл к выходу. Ещё через десять минут покинуть таверну собрался и мерг.