– Какую награду? – рассеянно спросила Таня, ничего не поняв.

– Слышь, Люда… – засмеялся шофер, на секунду обернувшись к сидящей сзади Людмиле. – Растолкуй ей, а то она уже забыла.

– Не понимаю, о чем вы, Вася. – Люся пожала плечами.

– Вы что, в самделе ничего не знаете? – изумился шофер. – Хотя верно, вы же ехали сколько! Э-э, Танечка, тогда с тебя магарыч. Дядька твой Героя получил, вот как! Сегодня в газетах список…

Таня не сразу поверила, что Вася говорит правду; поверив, она ошалела от радости. Воспользовавшись тем, что машина только что пересекла бульвар Котовского, она попросила остановить, чмокнула Люсю в щеку и выскочила на тротуар. Почему-то она решила, что Дядясаша, украшенный новенькой Золотой Звездой, уже ждет ее дома.

Никакого Дядисаши, конечно, дома не оказалось. Вместо него Таню встретила Раечка, вчера вернувшаяся из отпуска и теперь занятая уборкой.

– А у нас тут новосте-е-ей! – закричала она, схватив Таню в объятия и принимаясь кружить по комнате, – Кругом одни новости! Про Алексан-Семеныча уже небось слыхала?

– Ой, Раечка, ты меня задушишь!.. Да, мне уже сказали, а где газеты сегодняшние?

Номер "Красной звезды" лежал на Дядисашином столе; Таня замерла, пробегая длинный список на первой странице. "…Наградить званием Героя Советского Союза с одновременным вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда" – ого, целых тридцать два человека! Так… командарм Штерн, полковник Яковлев – о, вот – "майора Николаева Александра Семеновича".

– Ой, Раечка, – зачарованно прошептала Таня, не веря своим глазам. – Ой, я так рада за Дядюсашу, ты себе просто представить не можешь… а какие еще новости?

Следующая новость касалась матери-командирши, у которой родился в Днепропетровске внук; она стала от радости совсем как ненормальная и вчера уехала; Тане она оставила деньги и яблочный пирог, – только она, Раечка, этот пирог съела, потому что не знала, когда Таня приезжает, а ведь яблочный пирог как зачерствеет, так после хоть не ешь.

– Как же ты не знала, – с упреком сказала Таня, – занятия ведь начинаются первого! Яблочный, да? Как раз мой любимый. Все-таки хоть кусочек ты уж могла бы мне оставить, правда! Я бы съела и черствый, не такая уж я привереда…

– Ладно, не горюй, я тебе сегодня испеку. Еще вкуснее будет, вот увидишь!

С этими словами Раечка так хлопнула Таню по плечу, что та присела; потом неожиданно всхлипнула и сообщила, что в конце того месяца выходит замуж – не за шофера, с которым познакомилась на Первое мая, а за счетовода Андрей-Иваныча, который ухаживает за ней уже второй год.

Эта новость Таню ошеломила не меньше Дядисашиной Золотой Звезды. К Раечке она привыкла относиться как к приятельнице, почти как к сверстнице – и вдруг в конце следующего месяца с ней случится такое. Подумать – она станет замужней дамой!

– Поздравляю, Раечка… – Таня почувствовала себя совершенно растерянной. И что вообще полагается говорить в таких случаях? – Раечка, я тебе желаю от всего-всего сердца, чтобы ты была очень счастливой и… и чтобы у вас были хорошие дети, вот.

Они опять обнялись, и Раечка опять всхлипнула и засмеялась:

– А Петька мой говорит: дура ты, Райка, ну чего за старика выходишь, иди, говорит, лучше за меня, я и собой лучше, и заработок еще тот. Я, говорит, сделаю два рейса и на одних королях столько буду иметь, сколько твой дед за месяц пером не выскрипит. А какой же с него дед – ему ведь всего тридцать шесть… ведь не дед, а, Танечка?

– Ну-у, нет, конечно… – ответила Таня, в душе ужаснувшись древности жениха.

– Я ж и говорю, – обрадовавшись поддержке, горячо зашептала Раечка, – я ж и говорю, что он вовсе еще не такой старый, и потом жалко мне его – тихий он такой, вежливый, всё книжки читает. Бросила б я его – он так бы и остался холостяцтвовать… Петьку, того мне не жалко бросить, он себе найдет, и дня один не просидит – девчата до него, черта, так и липнут, я и в толк не возьму, чем он нашего брата приманывает, кобель веселый… ой, у меня там вода вся выкипит!