А еще он говорил, что хочет поступать не в наш отсталый университет, а вот в Сорбонне, ему писал родственник, естественные науки развиваются более выдающимися темпами. И он сыпал фамилиями, половина из которых, правда, была со славянскими корнями, половина с немецкими… А еще Андрюша что-то писал, точнее, он говорил, что писал, но никогда не показывал и не зачитывал. Наверное, стеснялся.

Чуть позже подошли Тонечка с Володей. Тонечка опять пропустила неделю учёбы, её уже привычно отправили домой на лечение. И тут она пользовалась помощью Володеньки, который любезно помогал подтягивать пропущенное.

Ну так думали родители. А на самом деле Тоня по секрету рассказала Оле, что Володя достает ей переводные романы о любви. Они вместе много читают, обсуждают их и валяются вместе на диване! Близко-близко! Так, что иногда он прикасается своей щекой к ее…

Володя в отсутствие Тони был очень серьезным молодым человеком, ему в этом году исполнялось уже семнадцать, и он подумывал пойти в военное училище на год, чтобы отправиться на фронт. Но его родители, крупные представители торгового сословия, были категорически против, настаивая, что надо заканчивать гимназию и поступать в Университет, они знают, кто может помочь. А когда Володя видел Тонечку, лицо у него делалось дурацким, глаза оплывали и выражали только одно желание: «Хочу жениться и быть счастливым!»

Вот с Жанной могли возникнуть проблемы. Ей никто был не указ. Она говорила о том, что приходило ей в голову, ни с кем не считалась, а просьбы забывала. А иногда она это все делала специально в целях провокации.

Этим вечером, к слову, Жанна задерживалась, и серьёзный разговор под дровяной дух самовара был уже в разгаре без неё:

– Вот тебе, Володенька, зачем в училище идти? Война уже вот-вот закончится… – убедительно говорила Оля, тихонько отстукивая по столу ладошкой властный ритм фразы.

– Да-да, закончится… – поддакивала Тонечка с дивана.

– …Ты вот год потеряешь, обидишь родителей. Тоня вот… – махнула Оля в сторону товарки, и та понимающе зарделась и потупила глаза, – волноваться будет. Мне сдаётся, ты опрометчиво поступаешь. Выбор это, конечно, твой, но, мне кажется, что в своем кругу ты полезнее будешь. К слову, госпиталей и в мирном городе полно!

Володя сидел за столом напротив девушек, неприлично растянувшись на стуле и скрестив на груди руки. Он уже с раздражением смотрел, на увязшую в добрых советах Олю. Только что они хором с Тоней оборвали его речь о необходимости образованных кадров на фронте под предлогом, что хватит о войне. А теперь вдвоём же советики дают по теме, которая, честно сказать, женщин и не касается вовсе.

«Дурно нынче пресса влияет на умы баб», – согласился он мысленно с замечанием своего отца.

Оля продолжала:

– Вот скажи, Володенька, хорошо же было бы, войдя в теплый дружеский дом, забыть о войне, о нервной работе, об грязи на улице?

– Да, хорошо бы сменить тему! – огрызнулся он.

Не заметив намека, Оля посчитала себя победительницей.

– Вот и славно! Значит, больше на военную тематику здесь не говорим! Андрюша, хорошо?

– Угу… – промычал из-за какого-то французского журнала Андрей.

– Тоня?

– А я-то что? Я даже и не знаю ничего. Мне только про Наполеона учить надо, так я даже этого не читала… – стала, как перед учителем, оправдываться Тонечка.

– Мне сегодня учитель рассказал занятную фигуру об оде Ломоносова. Так как кружок у нас уже с декабря как литературный, давайте про это и поговорим!

– Я не читала… – призналась Тоня.

– Как всегда! Ничего страшного, мы сейчас по очереди и прочтём. А потом обсудим стиль, особенность и смысл написанного,