Сегодня гибридная война есть главный инструмент динамического экономического, политического и психологического противоборства глобальных игроков. На производство этого продукта в мире брошены лучшие интеллектуальные ресурсы, гражданской и военной науки. Однако остается нерешенным вопрос принципиальной важности: как идея гибридной войны соотносится с необходимостью поддержания хотя бы относительного мира и согласия во всем мире? Куда испарилось движение за мир, созданное еще в 1955 г. выдающимися учеными? И уже совсем трудный, но необходимый вопрос: каким будет переходный период от гибридной войны к всеобщему миру?

Люди суть одновременно создатели и подчиненные социальных сетей. Это отнюдь не означает, что горы, реки и моря утеряли свое коммуникативное значение для людей. Чем дальше, тем больше человечество, преодолевая законы природы – в данном случае законы биосферы, – в то же время становится все более зависимым от нее, о чем Ф. Энгельс неоднократно писал в «Диалектике природы». Например, Китай, создавая свой новый «Шелковый путь», постепенно трансформировал программу его создания в «Пояс и путь», акцентируя внимание на необходимости учета в этом трансконтинентальном проекте сопротивления не только других государств, но и ограничений, налагаемых на этот проект существующими природными условиями.

Наконец, как пишет М. Кастельс [Castells, 2004: 17], «интернет родился на почти невероятном пересечении Большой науки, военно-технических исследований и культуры свободы» (в западном ее понимании). То есть Кастельс фактически подтверждает мой тезис о необходимости междисциплинарного взаимодействия. Все социальные сети этих институциональных структур взаимодействуют со «встречными» потоками вещества и энергии, вступая с ними в противоречия и конфликты, что естественно, так как любое современное производство, включая и производство культурных ценностей, содержит в своих структуре и функциях как материальный, так и информационный сетевой элемент. Это означает, что мы сегодня живем в двух мирах: материальном и информационном.

Итак, современный переходный период – это эпоха формирования сетевого общества, охватившего все стороны общественной жизни. Человеческие сообщества все более осознают свою включенность и потому зависимость от той комплексной (интегрированной) системы, которую я называю социобиотехносферой. Всякий переходный период от одного способа производства к другому чреват негативными экологическими и социальными последствиями и общим ростом глобальной социальной напряженности. Трактовка этого периода как перехода от модерна к постмодерну – слишком общая и не раскрывающая его механизмов и противоречий. Между тем переходный период – это, в частности, транзит от общества, живущего уроками от последствий уже случившихся событий (кризисов, войн, природных и техногенных катастроф), к обществу непрерывных и все более ускоряющихся глобальных изменений. Теоретическое осмысление этих критических событий есть важнейший инструмент познания сетевого общества. Однако пока весь мир находится в состоянии «между» двумя и даже несколькими способами общественного производства, это указывает на необходимость построения многомерной модели переходного периода, в котором весь мир, и мы в том числе, сегодня находимся. Это, в свою очередь, указывает на тот факт, что эпоха существования обособленных социальных миров закончилась, их взаимозависимость растет. Следовательно, сегодня изучение социальных общностей любого масштаба должно вестись в контексте глобальной динамики.