Единственная вещь, которой не имелось в каютах – камин. У Лазарева он располагался на кухне, и рядом с ним мы сейчас и сидели за столом. Камин, конечно, не горел. Лето вступило в свои права, вечером и ночью уже можно чувствовать себя комфортно. Да, и хозпостроек на станции у нас тоже не имелось. Все, что может потребоваться, получали из материализатора.

Материализатор Павла, к слову, стоял рядом с нами, на подставке, как и полагается. Интересно, каких трудов ему стоило приволочь тяжелый прибор сюда? При воспоминании о недавних событиях мои мышцы ощутимо отозвались – вспомнили, как перетягивали аппарат.

– У тебя тут электричество? – спросил я друга.

– Солнечные батареи. И прибойная электростанция, на случай, когда нет солнца. И генераторы немного усовершенствовал.

Лазарев, как оказалось, перетащил материализатор в последнюю очередь. Сначала на базе изготовил батареи с проводкой, доставил их сюда. Батареи висели на соснах. На достаточной высоте. Где-то в песке тянулся к дому кабель от электростанции.

Вечером мы снова плавали в море. За день вода прогрелась. Было ощущение, что купаешься в теплом молоке. И вылезать на берег совершенно не хотелось.

Теперь я начинал понимать друга, у которого не виделось никакого желания покидать это место. Если и имелся где-то в наших мечтах рай, для многих он выглядел именно так.

Наутро после завтрака Павел снова заставил мои нервы немного пошалить.

– Сиди здесь, – сказал он. – Сейчас кое-что покажу. Только не делай резких движений.

Заинтригованный, я в недоумении уставился на дверь кабинета, за которой скрылся Лазарев. Через минуту дверь открылась. На пороге комнаты стоял человек, которого я где-то когда-то встречал.

– Ну как? – спросил он голосом Пашки. Затем щелкнул по экрану браслета и спросил уже другим голосом:

– А теперь узнал?

Голос я узнал. Когда-то довелось несколько месяцев поработать вместе с его обладателем. Передо мной стоял вылитый Николай Ряскин, командир второй миссии на Хоросе. Высокий, похожий на медведя. С добродушным взглядом.

– Ну ничего ж себе. – Только и смог сказать я. Сходство было абсолютным. Даже для меня, который знал Ряскина достаточно хорошо.

Мой друг сконструировал еще один прибор, который позволял его обладателю становиться другим человеком. Действие прибора состояло в подробном сканировании воспоминаний мозга на предмет общения с тем, в кого хочешь преобразиться. Затем все параметры переносились в память преобразователя (так назвал Павел свое изобретение). Прибор умещался в браслете в виде дополнительной программки.

Я сразу вспомнил сказки про то, как хлопнулся Иванушка об землю, и стал… Кем же он там стал? Кажется, ясным соколом. Что ж, мы рождены, чтоб сказку сделать былью.

– И часто ты здесь перевоплощаешься? – спросил я.

– Да нет. Незачем. Решил просто похвастаться.

Я рассказал другу, как немного поработал над его изобретением. Увидел заинтересованность, и разговор мы продолжили у компьютера. Поделился своими наработками и получил от изобретателя оценку трудам:

– Ты знаешь, неплохо получилось. Кое-что мне и в голову не приходило.

Затем нам предстояло ознакомление с окружающей местностью, которое пришлось провести пешком. На лошади я вообще не сидел ни разу, а уж тем более без седла. Все передвижения здесь осуществлялись почему-то именно таким способом. Планета и ее обитатели, разумеется, имели представление о современных средствах транспортировки. Однако, по словам Павла, пользовались ими только в случае крайней необходимости. Старались жить в гармонии с окружающим миром.

Через полтора часа ходьбы по широкой тропинке вдоль морского берега под защитой леса от солнечных лучей мы увидели небольшая деревушку, вытянувшуюся вдоль побережья. Деревянные дома стояли в тени сосен. Всего их насчитывалось около двадцати.