своего импульса. Я видел себя одновременно и изнутри, и со стороны, и своими глазами, и Его, и ещё чьими-то. Окружающих я не видел и не слышал. Колю, можно сказать, тоже. С удивлением отмечал как бы "не моё" во мне. Огромную, безбрежную, бесконечную широту. По сравнению с ней я был какой-то отрывистостью. Мои мысли получили окрас именно как моих на фоне присутствия Безбрежности Другого Существа. Мои слова, чувства, мысли – приобрели окрас отрывистости и какой-то даже вынужденности на фоне Его колоссальной широты. В ходе боя и в его конце я произнёс несколько фраз. Какими неуклюжими и странными мне казались в том состоянии вообще сами слова как таковые. Тот присоединившийся ко мне Другой так удивлялся мною самому их факту. Вместе с ним удивлялся и я.

6. Ритуальный бой на церемонии Перуна. 24 июля 2011.

Мы очень быстро практически смели и смяли Колю, уничтожили его, не испытывая никакой злобы, ненависти, ничего негативного, будучи исполнены Вселенской Радости за него, но абсолютно непримиримы к чёрной слабине в нём. Мы уничтожали именно её, она была наша цель. Колино тело было лишь проводником к нему, барьером в каком-то смысле между нами и нашей целью. Я помню эту белую радость, затопившую меня, весёлость, задор и счастье, когда в какую-то паузу высморкнул нос, утёрся рукавом и увидел кровь (тот самый удар). Радость за Колю. Внешне я сказал что-то типа: "Молодец!" И засмеялся перед этим. И с ещё большей радостью принялся стучать по Коле. Коля раза три опускался на одно колено, как бы выходя таким образом из боя, один раз, по-моему, из круга его выносило. И я отслеживал совершенно фантастическую, белую, лишённую качеств ЯРОСТЬ на эти действия с его стороны. Поскольку это была как раз реализация той самой тьмы в нём, страхов, это они пытались избежать уничтожения. С точки зрения боя не было в этом необходимости. Я не наносил пушечных ударов, реально сбивающих тело с ног. Это была трусость, слабость, попытка спрятаться, избежать, найти хоть какую-то нишу, чтобы этому змею спрятаться и сохраниться в тех условиях, в которые он попал. Это совершенно не человеческая ярость, она просто переполняла моё человеческое существо, оно не могло вместить её. Я контролировал себя с огромным трудом, когда Коля очередным таким образом выходил из боя. Я не мог остановить руку, ног, тело подбегало к скрючившемуся, стоявшему почти на коленях Коле и продолжало его стучать. Удары приходились и по затылку, что запрещено и опасно. Я видел это, понимал, осознавал, я слышал, как стоявший рядом Юра говорил: "Лёха, по затылку не бей". Но единственное, что я мог сделать – это как-то тормозить тело на уровне физики (в результате оно выписывало какие-то причудливые и, может быть, смешные движения) и лишать удары силы, так что они превращались в шлепки, но убрать-отменить их своей человеческой волей я в тот момент не мог.

И я помню, как кричал ему: "Вставай! Вставай! Ну, ты что, давай! Дерись!" Мне казалось, что я кричал. На самом деле на видеозаписи видно, что я это как-то отрывистым голосом выдавливал из своей глотки, продолжая удивляться самому факту существования такой вещи как слова. Я помню Колино лицо – всё уже в ссадинах, в глазах слёзы стоят, и страх, и ужас, трясущиеся губы, рот полуоткрытый, кровь, из носа что-то течёт, всё лицо какое-то размытое, ускользающее, убегающее, разлагающееся во все стороны, но при этом каждая деталь в отдельности в стадии своего максимального проявления. И чем больше в нём было ужаса, тем сильнее кипела ЯРОСТЬ. Это лицо ртом издавало какие-то звуки, говорить оно уже не могло. И с какого-то момента пошла оглядка на Виталия с его стороны, как на единственного спасителя в данной ситуации. Коля уже даже и не защищался толком, всё его существо было уже у ног Витали и умоляло прекратить это, хотя тело еще оставалось в кругу. И, в конце концов, не дожидаясь конца первой двухминутки (да, всё это уложилось меньше, чем в две минуты), Виталя поставил вопрос о досрочном прекращении боя. Коля в тот момент как раз стоял в очередной "передышке" с мольбой в глазах.