– Нет. Я докажу, что Бонни помогала беглянке… Более того, я абсолютно уверен, что она и сейчас прикрывает ее бегство. Иначе просто нечем объяснить неуловимость русской шпионки.

Арни вдруг рассмеялся.

– Что-что?!.. Бонни тоже русская шпионка?

Энтони поморщился как от зубной боли.

– Что ж, на твоем месте, я бы тоже не поверил… Но, я повторяю вопрос, почему русская девчонка так неуловима?!

– Потому что ее долго учили.

– Нет, Арни, просто ей помогает кто-то из наших. Но даже если нет, то кто помешает доказать мне, что ей помогала Бонни Вайсер?

– Только один человек – сама Бонни Вайсер.

Арни Фокс внимательно посмотрел в глаза Энтони. В его взгляде легко угадывалось и заинтересованность и любопытство.

– Ну, вот видишь! – Энтони криво усмехнулся. – Мы отлично понимаем друг друга. Если мне удастся доказать то, о чем я только что сказал, ты, Арни, будешь жить.

20.

В огромном супермаркете Таня купила черные очки и темную косынку. Она почти не знала немецкого языка.

– Что вы хотите?

Таня все-таки догадалась, о чем спросила у нее молоденькая продавщица. Она показала на очки и на косынку и очень тихо сказала:

– Домен ва бист, бите…

«Бите» означало, пожалуйста. «Домен вас бист» было случайным набором букв. Тихая фраза прозвучала крайне неразборчиво.

– Что?

Но продавщица правильно поняла жест немного странной покупательницы. Она еще смотрела на девушку, но ее рука уже потянулась к тем вещам, на которые показывала Таня.

– Данке. (Спасибо)

На улице Таня надела очки и повязала косынку. Она давно устала улыбаться и у нее болело лицо. В кафе она купила мороженое и чашечку кофе. Это были ее последние деньги.

Пока Таня ела мороженное, на нее смотрели молодые люди за соседним столиком.

– Эта девушка удивительно похожа на шпионку, – сказал своим спутникам тот, что выглядел постарше других.

– Действительно, поразительное сходство, – согласился другой. – В ней есть что-то очень привлекательное и одновременно странное. Именно так выглядят шпионки в кино.

– А не слишком ли шаблонно это сходство, Макс?

– Скорее это гротеск, при чем умелый и удивительно точный. Кроме того, в этой милой незнакомке есть нерв и живое переживание чего-то… Она потрясающе обаятельна в своем страдании.

– Я тоже так могу, Макс! – громко сказала рыжеволосая девушка рядом с молодым человеком. Она положила руку на руку спутника. – Хочешь, поспорим?

– Нет, Агнета, это не твоя роль.

– Почему?

– Прости, но я не вижу в тебе живого переживания трагедии.

Таня не понимала, о чем говорят молодые люди за соседним столиком. Один из них, тот, которого называли Максом, встал и подошел к Тане.

– Извините…

У незнакомца было умное лицо и внимательные глаза. Таня сняла очки.

– Меня зовут Макс Линден, – представился незнакомец.

Таня поняла фразу. Макс Линден сел напротив девушки.

– Простите еще раз, но профессиональный долг прежде всего. Я кинорежиссер и сейчас снимаю фильм о русских шпионах… Вы, наверное, знаете о газетной шумихе «Русские идут!»?

Таня поняла слова «кинорежиссер», «фильм» и «Русские идут!» Последнюю фразу она часто видела в газетах и могла понимать ее не только на немецком.

– … Возможно, эту идею мне подсказала именно газетная шумиха, – продолжал Макс Линден. – Меня не интересует кто вы, но я хотел бы предложить вам маленькую роль коварной русской шпионки. Если вы удачно справитесь с ней, роль может стать больше.

Одна из девушек в компании Макса – та, которую звали Агнета – вдруг покраснела и громко сказала:

– Макс, нам пора домой!

Макс отмахнулся. Таня сняла темную косынку. Она поняла, о чем говорит молодой человек… И она улыбнулась ему.