Следующим утром мне хотелось умереть. Голова кружилась, всё плыло перед глазами, мутило и бесконечно хотелось пить. Взяв себя в руки, я умылась, подкрасила глаза и поплелась в коридор, где меня ждал бодрый, побритый и свежий Виктор Иванович. Он посмотрел на меня, усмехнулся и сказал: «Ну, мать, выглядишь хреново». «Не смешно», – ответила я и предложила купить минералочки в баре. Художник взял меня под руку и сказал, что пойдет меня лечить. В кафе на завтрак заказал омлет и бутылку ледяного шампанского брют. От вида спиртного меня замутило еще сильней. Но знаток ответил, что больному человеку обязательно нужно выпить мекстурки. Я стала отказываться, но Виктор Иванович уже налил игристого в мой бокал. Первый глоток дался мне с трудом, но через мгновение я поняла, что немного прихожу в себя.

Мне хотелось побывать на экскурсии, но убедить художника составить мне компанию так и не удалось. Целый день мы провели порознь. Вместе с участниками съезда я посетила картинную галерею, Дом художников, услышала массу историй создания лучших произведений известных мастеров, несмотря на усталость, испытывала восторг и радость. Виктор Иванович не скучал, судя по его веселому настроению, за время моего отсутствия он смог посетить несколько питейных заведений. Расставаясь перед сном, я обняла художника, пожелала ему спокойной ночи и рассказала, что экскурсовод действительно оказалась писклявой теткой…

Утром следующего дня мы сели в большой автобус и отправились в город, расположенный на берегу Таганрогского залива Азовского моря. Разместившись в гостинице, большая часть состава нашей делегации решила отправиться купаться. По дороге к морю мы закупили горячительные напитки и хорошую закуску. Разместились на пляже, накрыли стол и стали желать друг другу творческих успехов. Когда стемнело, я решила искупаться. Море оказалось теплым, невероятно зеленым и очень мелким. Я немного поплавала, а когда вернулась на берег, потеряла Виктора Ивановича. Стала звать его и бегать по пляжу. Коллеги уверяли, что с ним всё в порядке, он тоже решил искупаться. Учитывая возраст художника и объём выпитого, я запаниковала не на шутку. Когда Виктор Иванович вышел из воды, стала на него ругаться. Художник успокаивал меня, говорил, что хороший пловец, благодарил за беспокойство и предложил вернуться к застолью. Мы веселись еще несколько часов и на рассвете отправились в гостиницу. Днем мы должны были вернуться в город на Дону, чтобы вечером лететь домой.

Проснувшись, я наспех собрала свои вещи, которые толком не распаковала, схватила сумочку и отправилась в холл дожидаться автобуса для возвращения в город. Мне казалось, что Виктор Иванович уже ждет меня на первом этаже, в кафе, чтобы зарядиться своим «лекарством», но, спустившись туда, наткнулась на табличку «Санитарный день». Через четверть часа я попросила администратора гостиницы позвонить в номер художника. Когда женщине никто не ответил, я начала нервничать и умолять горничную открыть номер Виктора Ивановича. Когда дверь открылась, я замерла в проеме двери. Полностью одетый художник лежал на кровати и не шевелился. Мое сердце оборвалось, я подошла ближе, позвала Виктора Ивановича по имени, решила пощупать его пульс, и вдруг он открыл глаза. Его блуждающий взгляд остановился на мне, и он тихонько сказал, что должен умереть, потому что потерял золотые часы с браслетом. Я выдохнула, успокоила горничную и предложила вместе поискать потерю в номере. Художник уверял, что перед тем как отправиться на море, он оставил часы здесь, предположил, что их просто украли. Все горничные и охранники были вызваны к администратору, на уши поднята служба, отвечающая за видеокамеры в гостинице, но найти часы нам так и не удалось.