Столиков на втором этаже не было, только полка на уровне груди опоясывала зал; посетители могли временно оставить на ней бокал и предаться танцу. Звучал рэп, все композиции состояли из голого ритма без мелодии, но никого это не смущало. Казалось, пару сотен человек дергают за ниточки в замкнутом пространстве. Еще сотня конкурировала из-за внимания трех барменов, которые смешивали коктейли и разливали пинты с предельной скоростью.

Корди присвистнула и бросилась в самую гущу толпы, вручив свой бокал Кендре. Корди извивалась меж двух молодых мужчин, которые, судя по всему, обрадовались ее обществу. Кендра наблюдала за ними. Настроение у нее совсем испортилось – из-за возраста и вообще, – что доказывало, как все изменилось. До появления Кэмпбеллов Кендра существовала с ощущением скоротечности жизни, возможно, вызванным смертью обоих братьев. Она предпочитала проживать жизнь, а не размышлять о ней. Но с тех пор, как Глория возложила на свою дочь это странное материнство, заботы Кендры кардинально изменились. Ей казалось, что прежняя Кендра исчезла, ее место заняла другая особа, и, что хуже всего, эта особа не имеет ничего общего с той личностью, которой Кендра мечтала стать.

Время и жизненный опыт – особенно два замужества – научили Кендру, что если все идет не так, то винить, кроме самой себя, некого. Она страдает от бремени своего возраста и от ответственности, но только сама может себе помочь. Сделать что-нибудь. В данный момент – окунуться в толпу потных танцующих. Кендра присоединилась к ним, но обнаружила, что движение ее не заводит. Не удалось достичь и второй цели – в процессе танца подцепить кого-нибудь на ночь.

По дороге домой Корди рассыпалась в извинениях. Сама она минут пятнадцать славно обжималась и целовалась с девятнадцатилетним мальчиком в коридоре возле туалета и теперь никак не могла поверить, что Кендре, которая «мужиков сшибает наповал», не обломилось даже такой малости.

Кендра попыталась философски отнестись к этому факту. В любом случае ее жизнь такова, что ей некуда привести мужчину на ночь.

– Боже, Кен, уж не думаешь ли ты, что для тебя все кончено? В конце концов, мужиков на твой век хватит. Ты всегда кого-нибудь найдешь, надо просто снизить требования.

Кендра усмехнулась.

– Неважно, – сказала она. – Выбрались из дома – уже хорошо. Надо это делать чаще. У меня есть один план, если ты не возражаешь.

– Говори скорей!

И Кендра уже собиралась ввести подругу в курс дела, но тут они свернули с темного тротуара на Иденем-уэй. Перед домом Кендры, перекрывая въезд в гараж, стояла незнакомая машина.

– Черт подери! – воскликнула Кендра и ускорила шаг, полная решимости выяснить, что Несс устроила, пока ее не было.

Кендра все поняла, еще не дойдя до дома. В машине сидели двое, и Несс в том числе, вне всяких сомнений. Кендра определила это по волосам, по прическе, по изгибу шеи, когда мужчина оторвался от груди девочки.

Он через Несс потянулся к дверце, собираясь выпустить ее, как обычно поступают с уличной проституткой. Несс не сдвинулась с места, и мужчина подтолкнул ее. Это тоже не подействовало. Тогда он выбрался из автомобиля и зашел со стороны девочки. Мужчина стал вытаскивать Несс; ее голова запрокинулась назад: она была либо накачана наркотиками, либо сильно пьяна.

Кендра подбежала к мужчине с криком:

– Ты, сволочь! Стой, где стоишь! Убери свои поганые руки от девочки!

Мужчина оглянулся. Он оказался гораздо моложе, чем предполагала Кендра, хотя череп у него был абсолютно голым. Чернокожий, крепкий, с приятными чертами лица. На нем были странные шаровары – как на исполнителе экзотических танцев, белые кроссовки и черная кожаная куртка, застегнутая доверху. Через одну руку он перекинул сумку Несс, через другую – саму Несс.