– Можно, – с небольшой улыбкой ответила она.

– Дорогая моя, у тебя есть что-нибудь из нормальной одежды?

– Нет, – на выдохе ответила она.

– Так, тогда, – он снял рюкзак и достал оттуда толстовку. – Вот, держи, – он подал толстовку Оле. Та же с удовольствием надела её, несмотря на неподходящий размер. – Не волнуйся, дорогая, я не стану спрашивать то, что тебе пришлось пережить, просто хочу тебя заверить, что всё уже позади. Мы скоро прибудем в штаб, я более, чем уверен, что на поезде. Там тебе дадут новую одёжку, ты плотно поешь, и мы, все вместе отправимся вон из Москвы, к чистому воздуху.

– Спасибо вам, Василий Андреевич.

– Ой, не надо меня по отчеству, просто зови Дядя Вася. Мне так больше нравится, уже привык, – он нежно погладил её по макушке своей широкой ладошкой. – Ты как, боец? – обратился он к Петьке.

– Нормально, жить буду, – ответил тот.

– Вот, что я вам скажу, дорогие мои, – он взял Олю и Петьку за руки, – можете верить, можете нет, но вас сберёг сам Господь Бог, он хочет, чтобы вы жили и были вместе. Я верю в то, что это – не случайность. Вы, после того, как на земле произошёл ад, снова вместе, я уверен, что вас теперь ничего не разлучит, – всё это он проговорил без запинок и на одном дыхании, будто учил эти предложения, как стихотворение. У Оли и Пети внутри потеплело от его слов, хотя Петька в Бога не верил. Дядя Вася поцеловал Олю в макушку, а Петьку похлопал по не больному плечу. – Вы сидите здесь, мы вас позовём, когда закончим и можно будит садиться на поезд, я уверен, что он рабочий. Шурик с вами остаётся.

– Будем ждать, – сказала Оля, после чего Василий снова улыбнулся и направился к остальным.

Петька вновь мягко приобнял Олю за плечо, а она с удовольствием прижалась к его гуди и закрыла глаза, позабыв о всех кошмарах, которые она испытывала эти 5 лет под землёй.

– Люблю тебя, – тихо сказал Петька ей на ухо.

– И я тебя, – ответила Оля и ещё крепче прижалась к нему.

***

Тем временем в переходе.

– Давай, неженка, перетаскивай! – издевательски обратился Серёга к Кириллу, подавая ему обломки стула.

– Слышь, за базаром следи! – возмутился тот.

– Прекратить! – рявкнул на них Змей передавая кусок бетонного блока.

– Есть, товарищ старшина, – опустив глаза, сказал Серёга.

– Вроде достаточно очистили. Можно двигаться дальше, – выпрямившись во вест рост сообщил Мишка.

– Да, достаточно, – согласился Ярик.

– Тогда рассредоточились и аккуратно начинайте продвигаться.

– Ух ты! Уже половину завала расчистили! – возник сзади Василий.

– А мы больше не будем, этого достаточно, – сообщил ему Лёша.

– Молодцы!

– Товарищ лейтенант, передаю командование группой вам, – выпрямившись по стойке смирно, чётко сказал Змей.

– Коль, ты боевой командир, прекрасный боец и мастер своего дела, а я простой лейтенант, который только успел покомандовать в августе восьмого, сам не воевал. Так что командование остаётся у тебя в руках.

– Есть. Ребят, рассредоточьтесь и продвигайтесь на станцию. Ведущие – Дима и Миша, замыкаешь ты, Василий, я в центре, остальные сами распределитесь.

На выполнение построения потребовалось 15 секунд, каждый уже знал своё место в строю, и споров не возникло.

– Пошли, – скомандовал Змей, и вся группа стала довольно быстро продвигаться по переходу.

Переходик был техническим, а не основным для граждан, в связи чего там было довольно узко, но достаточно для того, чтобы идти без неудобств. Миновав все повороты, ребята довольно быстро добрались до их основной цели и не встретили никаких препятствий. Площадь революции какой была до войны, такой и осталась: такой же потолок, лестничные пролёты над рельсами, статуи рабочих и крестьян. Единственное, что преследовало все станции, было темно и пыльно, от чего становилось не по себе.