Кирилл, находящийся в самом центре строя (хотя строем это нельзя было назвать), шёл по блатному, и всем ярко показывал своё равнодушие ко всему: автомат в левой руке, в правой фонарик, плечи раскинуты, голова в противогазе чуть задрана на верх, руки при походке гуляют в разные стороны.

– М да, я-то думал, что главный клоун – это Шурик, но нет, нашёлся по страшнее, – прокомментировал данную сцену Миха.

– Да не-э-э, он не клоун… Он АРТИСТ! – громко выразился Шура.

– Ага! Артист в театре под названием МЕТРО, – ответил Мишка.

– Да ладно, если так удобно, пусть идёт, да хоть танцует, – сказал Флинт, слегка прохрипев.

– Ага, будет вообще классно, когда он по роже тебе заедет автоматом! – сказал Мишка.

– Да не-э-э, он же профессионал, он знает, что если он заедет одному, то получит по роже от всех, – попытался пошутить Шурик.

– Да, я профессионал! – уже «артист» продолжал диалог, – Видите, как из меня профессионализм льётся? – покрутившись в танце, сказал Кирилл.

Все тихо издевательски посмеялись.

– Да б****! – вскрикнул Кирилл, когда в момент очередного реверанса запнулся за рельс, и упал на пол.

Он грохнулся на легкий штурмовой рюкзак с каким-то противным хрустом. Ребята на это только усмехнулись. Петя и Змей, шедшие впереди, только помотали головой.

– Ну что? Натанцевался? – сказал Шурик, подавая руку Кириллу.

– Нет! Пацаны! – застонал лежащий.

– Чего? – спросили те разом.

– Это конец!

– Чё? Сломал чё-то? – спросил уже серьёзным тоном Мишка.

– Хруст вроде был, – сказал Дима.

– Чё сломал? – спросил снова Шурик, – Товарищ старшина! – позвал он Змея, но тот просто мотнул головой, мол: «Пошли уже!»

– Я раздавил паёк! Не-э-э-э-т! – изображая ужасное горе простонал Кирилл.

– Б**, дурак!

Все заржали. Старшина легонько усмехнулся. Петька же шёл молча. Он воспринимал эту миссию очень серьёзно и ответственно, хотя остальные воспринимали его, как обычно, и немного жалели его.

Петька всё также следовал за старшим и старался запомнить любую деталь, которая хоть как-то выделялась, т. к. думал, что это может помочь в случае разделения со Змеем. Он шёл в походной стойке – скрестив руки на автомате, и никак не запинался, а просто двигался вперёд, периодически посматривая назад.

Вдруг его кто-то тихо и мягко тыкнул в плечо. Он повернулся – это оказался Дима. Петька сразу понял, что это он, т.к. на каждой униформе, ОЗК и противогазах были вышиты имена и клички:

– Чего хотел? – спросил Петя, продолжая шагать.

– Рембо Первая Кровь, может перестанешь строить из себя «сурьёзного» СпецНазовца, а?

– Тебе то какое дело?

– Петрух, ты совсем забился психологически. Будь проще. Даже Змей полегче себя ведёт, а ты, как только на вылазку, сразу угрюмый, и в казарме… будто неживой.

– Я не могу по-другому.

– Да можешь. У тебя же вся жизнь так будет тяжёлой… – он не успел договорить.

– Флинт. Неужели тебя ничего не заботит? Ни задание, ни твоя жизнь, ни жизни всех нас? Почему ты так расслаблен? Тебе вообще п******?!

– Нет, мне не всё равно. Я просто по-другому не хочу. Мне так проще жить, да и любому. Нужно делать паузы и снимать напряжение.

– Вот, давай мы найдём поезд, привезём его на станцию, и тогда я на мгновение расслаблюсь и, так и быть, буду проще.

– Не расслабишься! Я тебя знаю. Ты не хочешь. Тебе хочется выглядеть таким, потому что ты застрял в прошлом. У тебя надежды нет. Почему же? Все мужики переживают за тебя. Серьёзно!

– Чего? – спросил он с повышенной интонацией.

– Того! Мы все видим, как ты превращаешься в какого-то коршуна, если выражаться мягко. Если мы не говорим тебе, это не значит, что нам по хрен.