– Через два или три дня у него должны сформироваться глаза, и его необходимо будет отправить наружу для испытаний. После них, три дня обучения летать…

– В смысле? Они сами по себе не могут?

– Конечно нет. Это всё равно, что учить младенца ходить. Правда тут всё на много быстрее, главное нарастить мышцы, с чем мы уже справились. Осталось научить ловить воздух, парить и маневрировать, а если учитывать его неопровержимое послушание, то всё пройдёт ещё быстрее. Мы будем непобедимы с этим оружием! – он снова радостно закричал.

– Ну не согласен. Есть многое, что их может убить. Например, …

– Несомненно, – перебил его врач, – но, когда у него включатся все органы, он сможет найти такие способы обмана, что противник в него просто не успеют выстрелить или, даже, не успеет понять, что его самого убило. А если его ещё и обучить, что не очень долго, то он просто будет самой опасной машиной для убийств.

После этих слов они зашли за угол в лабораторию, где слышать Гришке уже не получалось.

Гришка по привычке продолжал лежать, но, когда к нему вновь обратилась Наташа, он встал и начал разминать все суставы на лапах.

– «Ну как ты себя чувствуешь?»

– «Лучше, я не поработился и, похоже, благодаря тебе».

– «Спасибо».

– «Наташ, я сразу тебе говорю, что…»

– «Я слышала», – перебила она. – «Не надо ради меня и других ломать всё и вся, когда выйдешь из камеры. Лучше проведи разведку. Так будет лучше для всех».

– «Но я не хочу, чтобы тебя, Тёму и Никитку морили голодом».

– «Спасибо тебе, но не стоит, будет лучше, если ты осторожно всё разузнаешь и расскажешь нам. Остальных ребят ещё две недели трогать не будут, я слышала, а что касательно нас троих, то я думаю, мы стерпим».

– «Наташ», – серьёзным тоном сказал Гришка, – «пять дней. Пять! Я точно не буду так вас мучить. А если они передумают и просто убьют вас? Что тогда?»

– «На этот случай – согласна. Нужно будет действовать радикально, но пока не стоит. Честно я бы на твоём месте действовала аккуратно, именно так, как тебе описала».

– «Хорошо, дорогая», – сказал Гришка, в душе понимая, что она так думает не только из логических принципов, а ещё из-за того, что очень сильно переживает за него, т.к. знала, что он может наломать дров.

– «Ты лучше разминайся. Я буду продолжать лежать, чтобы не привлечь внимания. Давай! Дай волю телу».

Гришку не пришлось просить дважды, он и сам очень хотел размять буквально каждую частичку тела, чем и планировал заняться, да и врач приказал этим заняться, а ослушаться его пока никак нельзя.

Сначала он очень медленно и осторожно пытался перемещаться по кругу, потому что немного путался в ногах, но скоро он уже легко крутился по своей камере, которая стала для него гораздо меньше, чем полгода назад. Управление своим телом с каждым разом становилось всё проще и проще. Чем больше он осваивал, тем легче ему было приступать к новому. Спустя час он уже мог поворачивать голову почти на 180 градусов и делать разные движения шеей и головой, а на лапах он уже мог не просто ходить, но и перемещаться то быстрее, то медленней и даже прыгать. Кстати, он заметил, что когда он старается идти тише, то звука от шагов практически не было, будто он шёл по подушке. Обучение управления хвостом давалось ещё проще. Он стал по типу третьей руки, только длиннее, извилистее и без ладошки с пальцами. Гришка научился им вращать, огибать тело, махать и даже доставать до свей макушки. Лишь крылья продолжали отдаваться сильной слабостью, и Гришка не стал их трогать.

Продолжая то отжиматься, то просто делать разминку для пальцев и шеи, он стал общаться с Наташей вновь: