Но в данной обстановке она так резко диссонировала с реальностью, что возымела обратный эффект. Движения танцующих пар выглядели явно скованными, а Наташка так вжалась в меня, что казалось, будто бы хочет переломить мне рёбра.

Дальше был вообще атас – Антоха додумался поставить композицию Джона Фогерти “Have you ever seen the rain”.

Моя умничка знала английский, и её глаза наливались слезами, глядя как дёргаются те, кто слов песни не знает. Весь сюжет этих строк о том, что если где-то затишье, то вскоре грянет буря. Эти стихи, помноженные на женскую интуицию, произвели на неё такое впечатление, что я тут же понял – необходимо адекватно успокоить её эмоциональную натуру, чтобы она не нарушила негласный запрет нашего шефа и не начала кричать о текущей ситуации прямо здесь и сейчас.

Я сделал вид, что отошёл по нужде, а сам достал телефон и прокричал Антону, чтобы он услышал сквозь громкие звуки:

– Чувак, давай нашу, нечеловеческую!

У нас была заранее договорённость, что я сделаю сюрприз невесте, попросив у него незаметно песню, любимую нами обоими, но я не обозначал, когда её ставить, попросив ди-джея подождать моего сигнала.

– ОК, у тебя 20 секунд, – спокойно ответил он, давая мне время вернуться обратно в зал.

Я резко тряхнул Наталью, чтоб привести её в чувства, и медленно повёл её по залу в такт ритма, сочетающего вальс с рок-н-роллом. Вот эти слова нам были точно актуальны. И понятны всем, потому что на русском:

Вновь ждет Новый Год, что же будет у нас с ней…

Нам всем есть чем и гордится и скорбеть.

Пусть так, еще шаг, как легко с тобой лететь…

Танцевали пузырьки в твоём бокале,

Нам с тобою обещали целый год счастливых дней,

Вспоминали, как Битлов тебе играли,

Тот секрет мы разгадали, твоя рука в руке моей.

И к тому же, лидер группы написал её в честь своей жены, и заказ именно этого хита был прозрачным намёком Наташе на мои намерения узаконить наши отношения, о чём она и так догадывалась.

Девушка оттаивала на глазах.

Вечеринка пошла своим чередом.

Напитки и закуски подходили к концу, народ потихоньку разъезжался по домам. Я же оставался до конца, чтобы помочь Антону демонтировать нашу часть оборудования. Наталья не возражала.

Но я был бы не я, если бы не блеснул перед ней ещё одним сюрпризом.

Одной из последних песен была та, что звучала в день нашего первого знакомства. Это был ещё один намёк на предложение, что я пока не озвучивал в явном виде.

Раньше я был не прочь так напиться, чтобы выползать с вечеринки на первой скорости, то есть на четвереньках.

Но после того как появилась невеста, остепенился и поэтому всё отлично помню.

Помню и то, как мы поймали бомбилу и поехали по домам на такси.

И то, как какой-то идиот кинул бутербродом в движущееся авто, выкрикивая антиправительственные фразы – ему, видите ли, не понравились номера Донецкой области – родины Януковича.

Этот ляп по стеклу не на шутку напугал водителя, но ещё сильнее напугал Натку.

А ведь я именно в ту секунду хотел сделать ей предложение.

В результате, предложение состоялось только через три недели.

* * *

Мы оба давно хотели попробовать окунуться в прорубь на Крещение, но побаивались. А тут мы вместе, и пасовать друг перед другом как-то стыдно. В общем, вечером 18 января мы были на берегу Днепра. Проруби не было, по причине отсутствия льда, но пара градусов тепла и почти штормовой ветер – тоже экстремально. Если не сказать стрёмно. В одиночку мне бы и было стрёмно, но перед любимым человеком – экстремально.

Тем более, возглавлял сие священнодействие отец Илия – тот, у которого я предпочитаю исповедоваться, и тот, кто несколько дней назад попытался разнять противостояние на Майдане, встав с группой печерских монахов между противоборствующими сторонами. Правда, ни политиканы, ни менты не впечатлились иконами и хоругвями, и батюшкам пришлось разойтись ни с чем.