Просто железо и ничего больше. И связано это было с тем, что в магистрали подачи активатора не хватало переходника из высокотемпературного латекса.

Прежние переходники в колоннах уже износились из-за того, что оборудование работало на предельной мощности и это также было связано с персоной Герхарда фон Дитлица, который задавал нереальные требования для систем воздухоподачи и кондиционирования.

До обеда ему хотелось двадцать пять градусов тепла, а после вдруг сразу восемнадцать. И не в одном офисе, и даже не в одном крыле, а сразу на пяти этажах!

В таком режиме приходилось работать в течении полгода и первым сдался ресурс крошечных трубок-переходников для сверхактивного вещества.

В поисках хоть какого-то выхода, Чейн полночи провел в спейснете, надеясь отыскать сторонних поставщиков, которые оказались бы более расторопными, чем те, кто поставлял все оборудование целиком.

Но ничего не нашел. Не помог даже перечень специальных лабораторий – там тоже не производили ничего похожего, однако статьи по исследованию спецпластиков, которые на всякий случай просматривала Чейн, дали ему нужную подсказку. Оказалось, что в состав трубочек-чеккеров, входило достаточное количество спецпластиков, позволявших выдержать чрезвычайно агрессивную среду активных добавок.

Разумеется, соперничать с заводскими изделиями трубочки не могли, однако Чейн надеялся, хотя бы на недельный ресурс, а уж если все получится, можно протянуть и весь срок, который запросила обслуживающая компания для поставки заводских деталей.

– Нож дай, – сказал Чейн, пристально глядя в открытое нутро ближайшей из колонн. Один из рабочих выхватил из нагрудной ремонтницы монтажный нож и подал Чейну.

Тот достал из кармана трубочку, на глаз отрезал кусок нужной длины и подойдя к колонне, прищурившись, посмотрел туда, где еще находился измочаленный штатный переходник.

– Перчатки и фонарь! – потребовал Чейн, не отводя взгляда от износившегося переходника.

Первый рабочий торопливо подал распакованные перчатки, второй, едва не выронив от волнений фонарь, подал его начальнику.

Чейн надел перчатки, взялся за фонарь и подсвечивая себе, сумел снять износившийся переходник, а на его место поставил кусок трубочки.

Она подошла идеально.

– Эдди, ты… Ты отдаешь себе отчет? Там же мегакислоты! – подал голос Гифсон, обливаясь потом и одну за другой, сминая салфетки.

– Я помню, сэр.

– Но это же… Какая-то кухонная фигня, а у нас оборудование повышенной категории опасности! – напомнил Гифсон переходя на фальцет.

– Всем отойти! – приказал Чейн и взяв с полки защитную маску, закрыл ею лицо. Затем подошел к настенному пульту и включил исправленную колонну.

Внутри нее загорелись сигнальные огоньки, затем послышался шум запускавшихся механизмов и наконец, заработал весь комплекс, начав рисовать на оживших экранах замысловатые кривые.

– Похоже, выходит на режим… – сказал один из рабочих.

– Если пять минуту будет работать нормально, закроем кожух, – подвел итог Чейн.

– А что потом? – спросил Гифсон, не отводя взгляда от ситуационных экранов, на которых сейчас отражались его шансы удержаться на должности.

– Потом так же подключим оставшиеся три.

В абсолютной тишине, потекли медленные секунды установленных Чейном пяти минут.

Слышно было, как работали другие колонны батареи и Чейн пытался на слух определить, разнится ли звук починенной и «здоровых» колонн.

Гифсон стоял позади него, продолжая активно тратить салфетки.

Рабочие переглядывались и почесывали в затылках. Такого они здесь еще не видели, чтобы вот так – кусок отрезанный ножом трубки вставляли в ответственный агрегат.