По старой привычке, дед зарезал петуха, приготовил весомый шмат сала и, поговорив с конюхом и ездовым старосты, уговорил того взять его и внука с собой в район при оказии, чтобы показать врачам контуженого.

Сложное время, пригодились и петух и сало. Мальчика осмотрели и дали бумагу об инвалидности с периодической явкой сюда на комиссию.

Старики успокоились. Андрей Скоробагатько, их внук еще молодой для службы и отправления в Германию. Тем более инвалид и несчастный калека после контузии. К нему даже речь не возвращается. Что-то мычит, так иногда выдавливает из себя какое-то слово, без которого шага не ступить.

Неплохо чувствовал себя и сам новоиспеченный внук Андрей. Такого теплого, искреннего и даже родительского отношения к себе он не ощущал и в детстве. Хотя и самого детства у него почти не было. Какое детство без матери? Поэтому он старался отвечать на тепло этих незнакомых людей преданностью и любезностью. Как-то старый, не достав сигарет в магазине, купил на рынке самосад и несколько экземпляров районки «Новая жизнь». Отто знал с десяток русских слов еще в отряде, а за это время обогатил свой лексикон украинскими словами, и с помощью хозяина стал читать газетку. Старый Скоробагатько радовался что у парня прорезается какая-то память и произношение. А потом, показывая ему справку из ратуши, начал растолковывать, что он теперь не русский и ничей – беспамятный, поскольку свою фамилию он вспомнить не может, теперь он украинец, их внук – Скоробагатько, один из потомков Запорожских казаков. Для чего это дед ему так детально расписывает? Хотя бы для того, что вот в районке написано, что по приказу фюрера создается целая армия из украинских «козаков». Служба очень привлекательная. Молодой казак имеет право в любой оккупированной Германией стране выбрать для себя коня и заказывать доспехи за государственные средства. Вся его семья будет обеспечена государством на льготных условиях фронтовика.

Очень сообразительный внук слушал, только никаких эмоций, никакой реакции на такое сообщение не проявлял. Это была своеобразная проверка его политического наклона. Бабе старик не сознавался, но и не хотел выкормить у себя «птенца кукушки», что твою доброту мог бы применить против тебя и твоего сына – офицера. Но никаких признаков такого направления у парня не выявлено. А то, что он не красноармеец, старик давно заметил и имел ввиду.

А квартирант или подброшенный внук, по документам Андрей Скоробагатько со своим дедом косил бурьян и камыш, как все далекие или близкие соседи, заготавливал на зиму топливо для плиты. Копал огород и с улыбкой осматривал старую ножную ступу, что хозяин достал из полузаваленного разным хламом хлева. А когда старик стал показывать это приспособление в работе, «внук» рассмеялся и решил сам попробовать. Поднявшись, стал ногами на верхнюю подвижную часть ступы, и не сразу изловчился поднять один ее край, чтобы потом стукнуть другим по зерну в металлической чаше, где и происходит священнодейство превращения кукурузы в крупу или муку. Со временем он освоил эту примитивную хитрость и освободил изношенные ноги стариков от работы. А когда внук обратил внимание на швейную машину «Зингер», а потом на косу с маркой «Золинген» и даже прошептал это слово как-то вдумчиво и с легким вздохом, старик заподозрил в нем человека с тех краев. Если он действительно немец, то во-первых, почему он был в форме красноармейца? И он не пришел к ним, а его оставили именно красноармейцы? Правда, те что его оставили, были в обмотках, а он в кирзачах. А если это немец, то почему он прячет свою суть при своей же власти? Конечно, он так молодой, что ему хочется жить, а не умирать за что-то или за кого-то. И в этом случае, он одинаково наш.