Молчание затягивалось, и молодой фельдшер уже хотел, было, махнуть рукой, гордо заявляя, что коли уж человек, провозгласивший себя его другом, не хочет рассказывать все до конца, то и не надо, и вообще он постарается забыть всю эту глупую историю, когда Пол неожиданно решился.

– Я болен, Кевин, – слова эти прозвучали, как гром среди ясного неба, – И я говорю не о том, что уложило меня на больничную койку сейчас, нет, это мучает меня гораздо дольше, – он снова примолк, собираясь с мыслями, а затем, сложив руки на животе и переведя взгляд на стену напротив, неспешно, монотонно заговорил, – Становление «Гало», поднятие ее на нужный уровень далось мне нелегко. Пришлось затратить много сил, как душевных, так и физических, пришлось… потерять здоровье. Правда, понял я это не сразу. Молодой был, глупый, к здоровью относился как к чему-то само собой разумеющемуся, даже не приходило в голову заботиться о нем. У меня дрожали пальцы, а я не обращал на это внимания, немела кожа то на руках, то на ногах, а я не замечал, кружилась голова, а я только раздражался… Потом случилось так, что, поднявшись из-за стола, я едва не упал, удержался только схватившись за столешницу. Пришлось признать необходимость обращаться к врачам. Тогда я и узнал, что, работая на износ, заработал себе нервное расстройство, уже успевшее перетечь в хроническое заболевание, – Пол устало потер переносицу, – Тогда меня пролечили, но велели повторять курсы через определенный промежуток времени. Так и живем, – он чуть улыбнулся, затем неожиданно очень внимательно глянул на внимающего ему, совершенно ошарашенного собеседника, – Об этом никто не знает, и никто не должен знать, Кевин. Я скрываю это всеми возможными силами, ни в одной больнице, ни в одном документе не отражено состояние моего здоровья, и я не хочу, чтобы это изменилось. Об этом знают только три человека на всем белом свете – я, ты и…

– Он, – Хилхэнд, перебив рассказчика, со вздохом сжал губы, – Шон Рэдзеро, верно? Ты рассказал ему, потому что считал его другом… – дождавшись согласного и совершенно безрадостного кивка со стороны больного, он покачал головой, – И он бил тебя… Знал, что ты болен, но избивал, вколол этот чертов транквилизатор! У меня в голове это не укладывается, как можно?..

Пол поднял руку, останавливая поток его возмущения. Обсуждать поведение Рэдзеро ему сейчас не хотелось, да он и в принципе никогда не испытывал такого желания.

– Узнав о том, что болен, я начал искать способ исцеления. Но болезнь изучена мало, ее считают неизлечимой… Я не верил. Под крышей «Гало» заработала лаборатория, все силы умов и технологий которой был брошены на одно – на мое исцеление. Причины возникновения этой дряни не ясны, существует огромное количество теорий, по одной из них причина кроется в генетике, в определенном наборе генов… Стали проводить и генетические эксперименты. Результатов это не давало, я сам ездил по разным врачам, спрашивал то одного, то другого, то третьего… Потом отчаялся. И, наверное, от отчаяния, решил прибегнуть к нетрадиционной медицине – ходил по колдунам, гадалкам, народным целителям… И, знаешь, что? – он сел повыше и, кривовато ухмыльнувшись, развел руки в стороны, – Ничего. Только одна гадалка сказала мне, что я вновь попаду на больничную койку, но через то обрету спасение. И что будет человек, который спасет меня от гибели… – Пол сжал губы, а затем неожиданно очень по-доброму, спокойно и искренне улыбнулся, – Как видишь, я вновь в больнице, как тогда, когда меня пытались вылечить. И человек, спасший меня, сейчас сидит рядом и думает, верить ли в тот бред, что я несу или же нет…