– Ты как? – голос старого друга, привычно уверенный и спокойный, прозвучал несколько обеспокоенно, и Гилберт поднял голову.

– Они… – он с трудом сглотнул и, вдохнув исходящий от напитка дурманящий запах, чуть дрогнувшим голосом договорил, – Хотели нас… уб-бить?

– Не убить, – Шон, выглядящий по сравнению с приятелем абсолютно спокойным, присел на подлокотник его кресла и, сцепив руки в замок, положил их на колено, хладнокровно поясняя, – Предупредить.

Диксон, продолжая сжимать в одной руке бокал, медленно поднял вторую и провел пальцами по несколько растрепанным волосам, затем вновь растерянно взирая на собеседника.

– Предупредить, о чем?..

Блондин облизал губы и, неожиданно ухмыльнувшись, легко повел правым плечом, склоняя голову набок.

– Чтобы я не лез не в свое дело.

Намек на нередко произносимые самим Гилбертом слова был более, чем очевиден, однако, молодой мужчина на шутку настроен не был. Уловив непонимание в его взгляде, Шон негромко вздохнул и мягко улыбнулся. Попытка отвлечь приятеля от случившегося и как-то развеселить его, расшевелить благополучно провалилась.

– Чтобы я оставил в покое Пола Галейна, – слова пояснения прозвучали спокойно и размеренно, в достаточной степени хладнокровно, но вместе с тем довольно жестко. Гилберт, от этих слов пришедший в себя куда как быстрее, чем от небольшой шутки, ошарашено моргнул.

– Галейна? Ты полагаешь, что это дело его рук? – вопрос этот он адресовал скорее бокалу в своей руке, который пристально созерцал в данный момент, но Шон решил все-таки на него ответить.

– А ты полагаешь его святым великомучеником? – он насмешливо приподнял бровь и, кривовато ухмыльнувшись, отрицательно помотал головой, – Галейн – достойный противник, Гилберт, поверь мне на слово. Но ты не ответил – как ты? Тебя не задело?

– Ничего я не полагаю, – недовольно буркнул Диксон и, потерев переносицу, глубоко вздохнул, затем наконец-то отпивая немного из бокала, – Я цел, не волнуйся. А… – он вновь поднял взгляд, намереваясь осведомиться, как чувствует себя собеседник, но спросить так ничего и не спросил. На левом плече Шона расплылось по белой ткани рубашки характерно красное пятно.

Гилберт вскочил.

– Ты ранен!

Молодой человек, несомненно польщенный и обрадованный этим проявлением беспокойства, безмятежно улыбнулся и, явно демонстрируя свое здоровье, слегка махнул левой рукой.

– Это царапина.

– Слишком много крови для царапины, – его собеседник нахмурился, пристальнее вглядываясь в рану на плече приятеля, – Давай я посмотрю.

– Дикс, серьезно, это ерунда, – Шон слегка вздохнул и, пытаясь еще больше подтвердить собственное здоровье, осторожно повел плечом, – Даже не болит. Видишь?

Гилберт, внимательно проследивший это движение, вздохнул сам. Видно было, что упрямство потенциального пациента ему не слишком приятно.

– Вижу. Давай я посмотрю, Шон. Я не пойму, ты мне, что, не доверяешь?

– Да причем тут это? – Рэдзеро, несколько раздосадованный тем, что его подозревают в недоверии, даже поднялся на ноги, – Просто это в самом деле пустяк, тем более, что на мне быстро все заживает, так что…

– Рубашку снимай, – Гилберт, выглядящий на редкость решительно, скрестил руки на груди, выжидательно приподнимая брови. Его собеседник, похоже, не ожидавший подобных приказов, на секунду умолк, но затем, хмыкнув, принялся послушно расстегивать пуговицы рубашки.

– Ты довольно строгий, док, – он подмигнул приятелю и, пряча улыбку, аккуратно стащил пропитавшуюся начавшей подсыхать кровью ткань с левого плеча, кое-как отлепив ее от раны, после чего тотчас же изобразил жуткую озабоченность и едва ли не ужас, – Скажите, я буду жить?