– Мне пора идти, – сказала она. – Дайте мне мои чаши.

Нортон отошел к стене, к полке, висевшей на ней. Он снял с нее две металлические чаши – широкие и почти плоские. Стенки посуды были исчерчены рунами. Мужчина передал заказ девушке. Она поблагодарила и в ответ отдала ему небольшой мешочек с монетами – плата за работу. Ева повернулась к выходу, чтобы уйти, но Нортон неожиданно тихо окликнул ее:

– Ева!

Ее удивила его фамильярность, раньше он не позволял себе такого. Почему он решил, что может называть ее просто по имени? Ева резко повернулась, прозрачные зеленые глаза чуть сузились. Под ее пристальным ледяным взглядом мужчина стушевался. Он больше не выглядел ни дерзким, ни самоуверенным. Он неосознанно сделал несколько шагов назад, пока не наткнулся спиной на стол. Стоявшие на нем предметы не удержались и покатились на пол.

Ева отвела взгляд и вышла из кузницы. Она была довольна. Сыну оружейника надо было преподать небольшой урок. Ева знала, что он испытал минуту назад под ее пристальным взглядом – растерянность, опустошенность и неконтролируемый страх. При желании она могла бы продолжить давить на него, но не стала делать этого. Ни к чему заводить врагов на ровном месте. Унижения он бы ей не простил. Ускорив шаг, Ева пересекла деревню и по узкой тропе углубилась в лес.

***

Когда Ева подошла к домику, то увидела Дэвида, уныло слоняющегося по двору. При виде девушки, он оживился и заулыбался.

– Мама уже здесь? – спросила она, входя в калитку. Она все еще чувствовала легкое раздражение от визита в деревню, и слегка виноватый вид молодого человека только подлил масла в огонь. Ева не ответила на его улыбку, и Дэвид понял, что его утренний бунт еще до конца не прощен.

– Да, она здесь. И, кажется, у меня появилась соседка.

– О, – Ева наконец улыбнулась. – Мама нашла свою потерянную больную?

– Нашла, – Дэвид чуть поежился. – Выглядит она и правда ужасно, хотя леди Ада уверяет, что ее болезнь не заразна.

– Значит, так оно и есть.

Повеселевшая Ева открыла дверь и вошла в дом, Дэвид шагнул за ней.

Ада расположила больную на кухне у очага. Это была довольно старая женщина. Как и сказал Дэвид, а чуть ранее и служанка, первая встретившая ее утром, больная выглядела плохо. Она была очень худой и изможденной. Морщинистое лицо покрывали язвы и гноящиеся наросты. Старушка неподвижно лежала на одеялах и казалась неживой.

Ада сосредоточено готовила какой-то отвар. Рядом на столе стоял горшочек с мазью и бинты. Видимо, лечение еще не началось.

– Мама, – позвала Ева, входя в дом, – ты нашла ее? Что с ней? Ей можно помочь?

Ада подняла голову, на миг оторвавшись от своего занятия.

– Да, она не ушла далеко. Я нашла ее в лесу. Отец распорядился, чтобы мне помогли принести ее сюда.

– Чем она больна?

– Мне кажется, что она отравлена.

Ева удивленно вскинула брови.

– Отравлена?

– Да, – Ада кивнула, вновь вернувшись к приготовлению лекарства. – Может быть, не в прямом смысле. Из нее как будто высосали жизненные силы. А еще она мне кажется очень знакомой, хотя не пойму почему.

– И что ты будешь делать?

– Попробую для начала очистить ей кровь, ну, и полечить кожу.

Ада стала процеживать отвар в кувшин.

– Отвар надо быстрее остудить. Не принесешь мне холодной воды из ручья?

– Я принесу, – вызвался Дэвид, наблюдавший за ними, подпирая стену.

– Нет! – выкрикнули одновременно два голоса, остановив его у самого порога.

– Тебе нельзя, – объяснила Ева. – Ручей за пределами двора, это может быть опасно.

– Но я бы справился быстро. Я же замечу, если вновь появится туман.

Ада устало провела рукой по лбу, откидывая от лица темную прядь.