– Думаю, вначале следует ознакомиться с будущим театром боевых действий, – высказался Уррглаах, – и как следует изучить «Златоносный Рудник» – так, кажется, называется их место сбора?

– Место сбора они регулярно меняют, – сообщил Семен. – Возможно, их уже и след простыл.

– Все равно идея хорошая, – отозвался Макс. – В крайнем случае, можно допросить хозяина. Возможно, он знает что-то интересное. Другой вопрос, кто туда пойдет? Не в полном же составе?

– Предлагаю кинуть жребий, – озвучил следующую идею дракон.

Кинули.

Выпало Семену.

– Вновь работать дознавателем? – Вампир тяжело вздохнул. – Что ж, да будет так. С вашего позволения, отправлюсь прямо сейчас. – Кровопийце явно хотелось поскорее покончить с этим.

– Успехов, – с улыбкой пожелал ему Александр. Игве кивнул и вышел из кают-компании. «Тени» коротко взглянули вслед ему, а затем сосредоточились – предстоял мозговой штурм.

Звездолет «Несокрушимый»

Пятнадцатое ноября 2278 года по земному летосчислению

Некогда в своем дневнике Нифонт записал следующее:

«При всех своих различиях техника и магия имеют общие корни. В начале и той и другой лежит некая идея, концепция, мысль. Первоначальный замысел чего-то, чего не существует. Разница начинается лишь на этапе реализации. В первом случае идея является лишь образцом, в соответствии с которым переделываются и сопрягаются детали реального мира, во втором же она сама становится одним из инструментов в деле собственного воплощения. Магическая сила позволяет перенести задуманный чародеем образ в вещный мир напрямую, минуя промежуточные этапы – в этом заключается ее преимущество.

Однако в этом и главная ее слабость – чудотворец должен полностью осознавать суть того, что он воплощает, от и до. Задумавший вызвать из небытия звездолет должен досконально знать его устройство и принципы работы. Много ли сейчас таковых? На это способны инженеры, но воплощают их замыслы другие, и каждый из исполнителей этого труда знает лишь свою часть работы. Потенциальное всесилие магии ограничивается ее сугубой элитарностью – лишь немногие способны достичь здесь подлинных высот. Даже сейчас мы не в силах преодолеть коренной барьер, который делает наше искусство уделом одиночек, а не коллектива.

Но теперь самое время вернуться от различий к сходству. Что мешает совместить достоинства обоих подходов? Неужели нельзя воплотить одну часть некоего замысла напрямую, а другую – косвенно и совместить результаты волшебства и инженерного труда? Взять ряд деталей, произведенных в соответствии с постулатами механики и электроники, и объединить их одной идеей, которую чары вызвали из небытия?

Именно так поступают гоблины – и я убежден, что на избранном ими перекрестке рождается будущее».

Прошло несколько лет, и зримым воплощением этих слов стал корабль, в штурманской рубке которого находился чародей. Небольшой звездолет производства Истинной Земли был списан и практически ни на что не годился. Нифонт приобрел его за смешную сумму, а затем подверг кардинальному усовершенствованию. Корабль, соединившийся с представлением о самом себе, преобразился и восстал из пепла металлическим фениксом. Тут и там механизмы сопрягались между собой чарами, а вместо горючих жидкостей по трубам текли алхимические реактивы. Необычный итог превосходил оригинал и скоростью, и надежностью. В его сюрреалистическом чреве переборки плавно сменялись сотканными из света плоскостями, воздух пронизывали блики, складывающиеся в сложные рунические узоры, а провода замыкались на пылающих концепциях источника энергии.

Неподготовленный человек мог бы сойти здесь с ума, но искушенный чародей был способен управлять удивительным судном практически в одиночку. Особая система из циркулирующих идей позволяла кораблю восстанавливаться после тяжелейших повреждений – и потому звездолет был наречен «Несокрушимым».