–Нет никаких дел больше, в которые ты хотел бы меня посветить?

–Пока нет. Но просьба: никуда не отлучайся из квартиры. Многое происходит сейчас в городе. Тебе не все нужно знать, но ты можешь понадобиться в любую секунду. Договорились? Да, пока бездельничаешь, возьми деньги. Здесь не так много, но развлечься можешь вполне.

До дома он решил пройтись пешком. Следовало многое обдумать. Кильчевский старался не касаться темы потерянных лет жизни. Как-то надо было развлечься, как-то потопить эту горечь в разнузданном веселье.

В квартире, кажется, все оставалось на своих местах. Конечно, люди Шемакова обыскали все его вещи и даже увидели, что хранится в саквояже, но ничего не тронули.

Придя, он лег на диван, и долго смотрел в потолок. Да, опасность, которая ему грозила, немного отодвинулась, и он можешь вздохнуть спокойно. Но это дело времени, когда на его поиски появится кто-то другой, и какой план он будет реализовывать, знают только пославшие его.

Употребив один из порошков, нежно розового цвета, и сделав себе укол в вену, Кильчевский решил привести поправить свои душевные и физические силы. Он отправился в дорогую сауну, где после многочисленных процедур выглядел уже не таким старым. Просто человек, который много чего повидал, а седая голова только придавала таинственного шарма.

Следующие несколько дней он провел в одном из борделей с замечательными девушками, многие из которых являлись весьма высокого происхождения и были вынуждены после революции зарабатывать себе на жизнь подобным образом. Он жалел их, как любой нормальный мужчина жалел бы женщин, еще недавно бывших женами вершителей судеб, а теперь постепенно опускавшихся на дно. Кильчевский платил за их услуги очень щедро, но и брал с них по полной.

Эти дни, наверное, были сублимацией его представления о мусульманском рае, где гурии дарили неземное наслаждение праведнику. Саквояж был при нем и путешествия в негу были многократно более приятные. Раз в день предоставленное им крыло посещала хозяйка борделя, чтобы убедиться, что все в порядке. И так же четко раз в день Кильчевский отдавал ей изрядную сумму денег, чтобы продлить еще немного столь приятный распад личности. Девушки регулярно менялись, он старался помочь как можно большему числу несчастных. Время проходило в полудреме и курении опиума в окружении красавиц. Сколько прошло? Два дня? Три? Неделя? Он не знал. Главное, что мысли о страшной опасности и потерянных годах жизни стали отступать на задний план.

Однажды, он заглянул в свой чудесный саквояж и увидел, что его богатств стало гораздо меньше. Осознание этого проделало долгий и сложный путь в его разуме, и пришло понимание, что надо выходить обратно в серый и печальный мир. Конечно, если бы случилось что-то важное, его бы нашел Шемаков. Это старый приятель, как он подозревал, был гораздо могущественней и опасней, чем занимаемая им скромная должность работника комендатуры. Кильчевский бы не удивился, если бы узнал, что настоящая власть в городе находится в руках Шемакова, и он позволяет военной верхушке и контрразведке упиваться своей несуществующей властью. Потом, в этот день или на следующий, а его комнате оказался сидящий на кровати Изенбеков. Он холодно и оценивающе смотрел на Кильчевского.

Глава 9.

-Ты в адекватном состоянии? Соображаешь?

Тот кивнул и выжидающе посмотрел на гостя.

–Можешь идти? У нас задание. Ты нужен свежий. Меня Шемаков послал.

Кильчевский кивнул еще раз и голый пошел в туалет. Там засунул два пальца в рот и избавился от значительной части дурмана. Потом принял другой дурман, окончательно прочистивший его разум. Он оделся и последовал за Изенбековым.