Аггеас, проливая вино во все стороны, прокричал:

– Гости мои, взору вашему предстал редчайший зверь с плоскогорья Орхана – исполинский власяник. Вы могли видеть похожих зверьков в моих садах – они зовутся ленивцами и висят на ветвях. Безобиднейшее создание. Такого же ни одно деревце не выдержит. И вы зря смеетесь – удар мощной лапы снесет голову любому глупцу, задумавшему его побеспокоить.

Конечно, это не те чудовища, на которых мои подданные – хиви – охотились давным-давно, кровью завоевывая право называться мужчинами, и все же в обычаях прошлого мне часто видятся знамения настоящего дня. Пусть сегодня, в этот большой праздник мой сын вступит в схватку со зверем и докажет, что не зря зовется наследником трона Пепельных островов!

Шагах в двадцати от клетки появился смуглый тощий подросток в набедренной повязке. Непросто в нем было признать отпрыска Аггеаса, лишь гордая осанка выделяла его среди юных прислужников. Он держал в руках три дротика и изготовился к нападению. В следующий миг клетку открыли, отцепили ошейник, а удары кожаных барабанов вновь набрали силу.

Я торопливо жевал мясо, прикидывая, сможет ли власяник поменять направление броска и доставить неудобства некоторым безоружным гостям. Кому, как не мне знать, сколь неожиданными могут быть такие представления.

Едва зверь осторожно придвинулся к краю клетки, как сын правителя запустил в него короткое копье. Я не ожидал большой результативности первого выстрела, но то, что копье просто отскочит от покатой головы, застигло врасплох, кажется, всех. Кроме Аггеаса.

Охотник и зверь выбрали друг друга. Второе копье вонзилось в грудь несущегося власяника, однако его бег не замедлился. Я тщетно пытался разглядеть ужас в глазах юноши, но видел только безмерное напряжение. Вот одна когтистая лапа оторвалась от земли, и зверь с разинутой пастью встал в полный рост, грозя разорвать наглеца, но вдруг последний дротик взлетел вверх и пронзил заросшее длинной бурой шерстью пузо. Сын Аггеаса отскочил в сторону и уже спокойно наблюдал за тем, как могучее существо осело на вымощенную дорожку и почти бесшумно испустило дух.

Проклятье, умеют же местные аристократы с задором проводить время! Я бросил взгляд на главный стол, но не заметил за ним ни Аггеаса, ни Осия, а спустя пару минут к нам подошел слуга и негромко произнес:

– Хозяин просит Фосто и Лексо проследовать за мной.

Эх, надо было меньше пялиться на всякие чудные номера и залить в глотку побольше местного пойла!

Высокий и худой как тростник евнух стоял за своим господином, развалившимся на подушках, и неспешно работал опахалом. На лежанке, которую занимал нардарский боров, хватило бы места для еще одного поединка со зверем.

– Иногда ночи бывают так холодны. Но сегодня я что-то разгорячился. – Аггеас поставил кубок на столик и жестом велел нам садиться.

Просторная белая комната со статуями и барельефами на стенах отделялась от открытого дворика лишь четырьмя колоннами. Со стороны перистиля сюда то и дело проникал чей-то настойчивый клекот, и я даже не мог предсказать, дикие ли птицы издают эти странные звуки. Судя по ночному времени – нет. С другой стороны, это могли быть вовсе не птицы.

Ложе покрывали самые дорогие ткани с бардовым отливом и бахромой, повсюду разбросаны подушки, а кальян, стоящий перед столиком, сверкал позолотой и латунью. Привлекала внимание высокая оружейная стойка, которую прорезали извилистые золотые линии, изображающие молнию. К ней на незаметных скобах прикрепили впечатляющий двуручный молот с набалдашником, усеянным зубцами. Столько деталей, столько излишеств.