Казарму, в которой находились Василий и его товарищи, партизаны подожгли последней. Когда ничего не подозревающие служивые поняли, что на их воинское подразделение внезапно напали враги и их казарма уже пылает, страх на некоторое время привёл их в оцепенение. Первым пришёл в себя Степан. Оценив обстановку и понимая, что снаружи их ждут пули красных партизан, зычным голосом скомандовал: «Всем покинуть казарму!». Ловкий и сильный от природы Василий, не колеблясь больше ни секунды, разбежался, и выбив головой стёкла и переплёты рам, щучкой вылетел за пределы завалинки в сугроб. Не медля и не чувствуя боли разбитой головы, он резко поднялся на ноги и тут же отскочил от пылающей казармы подальше. Оказавшись в относительной безопасности, Губин-младший посмотрел налево и заметил стоящего недалеко от себя человека, который подняв винтовку, целился в вылезающего из окна очередного бойца, в котором Василий узнал Степана. Забыв об опасности, он в два прыжка оказался рядом с партизаном и не раздумывая, со всей силы, ударил его кулаком по голове. Партизан покачнулся и упал, успев машинально нажать спусковой крючок. Раздался выстрел, но пуля не дошла до цели, а взмыла над проваливающейся крышей горящей казармы. В это время пламя осветило лицо лежащего на снегу партизана. «Пироженко, ты опять на нашем пути оказался! Тебе чо, прошлого раза не хватило? Если бы не мы с Петром, тебя бы вместе с твоими дружками уже наутро расстреляли», – высказался Василий, заметив, что тот приходит в себя. «Ты с кем это разговариваешь?» – подбежал к нему Степан. «Да, вот, однополчанин и земляк наш никак не успокоится. Всё пулю ищет для себя. А по ходу тебя сейчас чуть не завалил», – ответил Губин, и подобрав с земли винтовку Пироженко, спросил: «Из наших кто-то ещё живым остался?». «Петра видел. Он следом за тобой через другое окно маханул. А остальные не знаю где». «Ладно, пойдём их разыскивать. Не дай бог в плен к партизанам попадут! Лучше уж убитым быть», – не обращая внимания на лежащего Пироженко, предложил Василий. Неожиданно в противоположном углу от них раздались винтовочные выстрелы и несколько пуль со свистом пронеслись совсем рядом. «Скрывайтесь, если жизнь дорога. Сейчас сюда наши нагрянут и покрошат вас как капусту», – услыхали они голос Федьки. «Пока они здесь появятся, я тебя семь раз продырявлю», – зло произнёс Василий, но тут же добавил: «Ладно, чёрт с тобой, не буду тебя убивать. Какой-никакой однополчанин, хотя и врагом нашим стал. Побежали, Степан. Видно, час настал улепётывать отсюда».

На Петра и остальных земляков они натолкнулись случайно. Осторожно подобравшись к конному двору, где на привязи стояли их лошади, Степан остановился, а затем тихо сказал: «Вроде бы как на конюшне кто-то есть. Чуешь, лошади беспокойно себя ведут?». «Может, наши здесь или пожара испугались», – ответил Василий, и не дожидаясь реакции Аверина, тихо спросил: «Братуха, это ты копошишься за плетнём?». «А ты кого хотел встретить? Конечно, я, и не один», – незамедлительно ответил знакомый голос и добавил: «У нас нет времени. Необходимо падать на лошадей и уносить ноги из Усть-Ишима. Другой такой случай вряд ли ещё появится».

С территории военного городка беглецы выскочили через северные ворота, которые вывели их на берег Иртыша. Оказавшись за пределами гарнизона, они не сговариваясь, повернули за углом круто налево и помчались на северо-запад согласно направлению течения великой реки. Первую передышку беглецы сделали только тогда, когда отмахали от города более пяти вёрст. Несмотря на это расстояние, позади всё ещё слышались ружейные выстрелы и виднелось зарево горящих казарм, освещающее прилегающую к ним округу.