Он резко выбросил руку вперед. Прямо перед моим лицом извивалась небольшая серая гадюка…

Приплюснутая треугольная голова, злые бусинки глаз, безликий, пыльный окрас – верный признак ядовитой твари. Им не нужна яркая чешуя, чтобы предупреждать врагов – их укус сам по себе предупреждение, часто последнее.

Крыс цепко держал ее двумя пальцами у самой головы, сдавливая челюсти. Гадина шипела, билась в его хватке, хлестала хвостом по воздуху, но укусить не могла. От нее пахло смертью и холодной угрозой.

– Ах ты!.. – Я отшатнулся, вскакивая на ноги, с неожиданной для себя резвостью.

Ноги сами отнесли меня на пару шагов назад, подальше от Крыса, от его мерзкой ухмылки и шипящей гадины в его руке.

– Аха-хах! – Залился Крыс дребезжащим смехом. – Гляньте, братва! Наш герой-то, похоже, штаны намочил! Эй, Малёк, а ну покажи! Небось, лужа уже?

Он сделал шаг в мою сторону, протягивая свободную руку и явно намереваясь проверить свои слова, сдернув с меня брюки. Похоже, очередная драка между нами неизбежна. Чаще всего этот урод докапывается именно ко мне. Ясное дело, по итогу отхватываю тоже я. Крыс старше и сильнее. Особенно, если рядом нет «братьев», способных растащить нас по углам.

Но в этот самый момент со стороны темного угла цеха, где я устроил импровизированную лежанку из тряпья, бесшумной серой молнией метнулась маленькая тень.

Поначалу подумал, что это – настоящая крыса, которых в доках до черта и больше. Однако, для обычного грызуна животное двигалось слишком быстро.

Оно взлетело по штанине Крыса с немыслимой скоростью, перемахнуло на руку со змеей, и буквально через долю секунды его челюсти сомкнулись на теле гадины с сухим щелчком. Молниеносный рывок – и змея, вырванная из пальцев опешившего Крыса, оказалась на полу.

Только тогда я понял, что это – горностай. Небольшого размера, худой, со сбившейся комками шерстью.

Прежде чем кто-либо успел среагировать, он превратил извивающуюся змею в кучу окровавленных, подергивающихся клочков. Горностай яростно трепал останки, издавая низкое, утробное урчание. Меньше секунды – и опасная тварь стала просто едой для хищника более быстрого и свирепого, чем она.

– Ах ты тварь блохастая! Ну сейчас!.. – Крыс, оправившись от шока, замахнулся ногой, обутой в стоптанный ботинок.

– Не смей!

Я бросился вперед, закрывая горностая собой. Не знаю, почему. Наверное, причиной моего поступка было чувство благодарности. Этот зверек только что своим вмешательством спас меня от очередной мерзкой стычкой с Крысом, который при каждой возможности норовит задеть тех, кто слабее. А чего уж скрывать, он точно сильнее меня.

– Ты чего, охренел? – Поразился моей реакции Крыс. Он не ожидал, что я могу наброситься первым.

Горностай, не обращая внимания на суету, продолжал свою трапезу, деловито хрустя змеиными «косточками».

– Сказал, не трогай! – повторил я тише, но с такой яростью, что сам удивился.

В груди горело. Мне вдруг стало предельно ясно и понятно, этого зверька Крыс не тронет. Не позволю. А если не успокоится, то буквально повторю то, что сделал горностай. Брошусь на Крыса и вцеплюсь ему зубами в глотку. До его шеи я точно допрыгну.

– Эй, Крыс, хорош! Тебе что было велено? Разбудить Малька. И все. Устроил тут… – Голос Гризли прозвучал спокойно, но веско. Он даже не повернулся от костра. – Оставь пацана. Чего привязался опять? Малёк, подойди. Разговор есть.

Лицо Крыса исказилось ненавистью, скулы злобно дернулись. Он напоминал человека, съевшего лимон, сразу весь, целиком. Но перечить Гризли это урод не посмел. Таковы неписаные правила нашей «стаи»: слово старшего – закон, даже если ты Крыс и считаешь себя самым крутым. Личные разборки подождут.