Дальнейшее представить себе было несложно. Ладер не умел соображать медленно. Наверное, я еще не успел добраться до оружейных складов, как обоих красавцев взяли, что называется, тепленькими. Памятуя наши неудачи с Мархеном и Ранкеном, граф запретил допрашивать обоих лейтенантов. Так что сейчас они сидели в одиночных камерах где-то внизу, лишенные даже возможности перестукиваться. Хотя вряд ли они знакомы с тюремным телеграфом.

Проблема заключалась в том, что самое важное оба лейтенанта могли хранить только в своих головах. Но как извлечь это оттуда прежде, чем носитель секретов отправится к праотцам?

Стоп. Я был доставлен в кабинет майора утром. Вряд ли Кудер употребил слово «доставлен» по недомыслию. Таков был приказ, им полученный. Значит, граф предполагал, что, возможно, придется использовать меня в качестве якобы неизвестного ему вражеского агента. Потом, видимо, он от такого спектакля отказался. Но вот Кудер об этом знать не мог – он не видел, что я вышел с Витареном из кабинета майора вовсе не как арестант. Кстати, а ведь и Весгена не было в приемной в тот момент, когда мы уходили. То есть…

– Ваша светлость, есть идея.

– Идея относительно чего?

– Относительно того, как разговорить этих двух красавчиков.

В глазах графа загораются холодные огоньки.

– Но ведь… Впрочем, извольте объяснить суть вашей идеи.

– Ваша светлость, мы могли бы продолжить разговор наедине? Это ни в коем случае не вопрос недоверия к господину майору…

– Я понимаю, – прерывает мои словесные реверансы Логирен, – не надо извиняться. Результат важнее. Можете воспользоваться моим кабинетом. Мне как раз нужно решить несколько вопросов, требующих моего личного присутствия.

Он выходит. Граф поднимает брови:

– И чего нельзя было сказать при майоре?

– Просто секреты лучше всего хранят те, кто их не знает.

– Это верно, – соглашается Урмарен, – но перейдем к сути дела. Как вы собираетесь их разговорить? В чем секрет?

– Напомню, ваша светлость, что Мархен умер, попытавшись ответить на прямо заданный вопрос. Полагаю, от Ранкена вы требовали примерно того же?

– Но это же был допрос! В полевых условиях!

– Мы поступим иначе, – пропускаю я мимо ушей этот всплеск благородного возмущения, – вы посадите меня в камеру сначала к одному из них, затем ко второму. В любой последовательности. Легенда у меня есть.

– Легенда?

– Ну, как называется история, которую можно скормить собеседнику, чтобы войти в доверие?

– А, понял. Вы намереваетесь…

– …Прикинуться Сиденом, лейтенантом Серой стражи, против которого нашлись улики, подтверждающие его участие в заговоре. Например, уже после ареста этих красавцев пришла телеграмма, предупреждающая о возможном моем появлении.

– Мысль интересная…

Нарезав несколько кругов по кабинету, граф останавливается напротив меня:

– Я все же не понимаю, как вы собираетесь обойти магический замок…

– Теперь, когда мы знаем об этой штуке, есть шанс не дать ей убить агента противника. По крайней мере, до того, как он выдаст нечто по-настоящему ценное…

И вот за мной с лязгом захлопывается дверь камеры. Лежащий на койке медленно поворачивает голову в мою сторону. Это Кудер. Решили начать с него, предполагая, что он, скорее всего, был на подхвате у Весгена – встретить, разместить, передать что-либо. Убить, если понадобится. Вся практическая деятельность. А вот на секретаре начальника лежали связь и сбор информации. И знать он должен больше. Вполне возможно, хотя бы следующего в цепи.

– Ты? – удивленно бормочет Кудер. – Тебя-то за что?

– За то же самое.

– Да ну? На чем погорел-то?

– У Весгена… верно? …нашли телеграмму насчет меня. Мой отряд должен был после выполнения задания прибыть в Меленгур, но скрытно, а не обычным порядком, а от него требовалось отправить сообщение кому следует, а потом обеспечить наш отъезд – так, чтобы это не отражалось в обычной отчетности. Это если без подробностей.