– Все. Я устала от шмоток. Видеть их больше не могу. И знайте: следующий, кто попытается всучить мне платье, будет погребен здесь, в горе тряпья.

Я понимающе похлопала ее по плечу, свободной рукой продолжая перебирать юбки из новой осенней коллекции. Джиджи и Тиффи только захихикали – судя по всему, слова Джеммы не произвели на них должного впечатления. За четыре с половиной часа они обнаружили, что им нравится одинаковый стиль в одежде (с той лишь разницей, что Тиффани предпочитала все розовое), и теперь болтали так, будто знали друг друга всю жизнь. Я сочувственно посмотрела на Джемму и сказала:

– Мы скоро закончим. Концерт начинается в восемь, а нам еще надо отдохнуть, привести себя в порядок, переодеться и добраться до места.

– А мне – промыть мозги, иначе ночью мне будут сниться сплошные платья да чулки…

Джемма оставалась верна себе – она купила только узкие голубые джинсы, парочку самых обычных футболок и серый шерстяной свитер – единственную вещь по погоде.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но тут кто-то закричал, и со всех сторон послышались приглушенные перешептывания. Поднялся шум, все повалили к выходу. Мы с девочками переглянулись. Джиджи повесила платье, которое показывала Тиффани, и поинтересовалась:

– Что здесь происходит?

– Давайте посмотрим, – предложила Джемма и направилась вперед. Мы последовали за ней. Перед выходом столпилось столько народу, что мы с трудом выбрались наружу.

Тогда я заметила кое-что странное.

– Почему так темно?

Мы стояли на улице. На часах еще не было и шести вечера, осень только началась, и на улице не должно так быстро стемнеть.

– Вау-у-у, – протянула Джиджи. – А это еще что?

Она ткнула куда-то влево. Я проследила за направлением ее взгляда и ахнула. Вот это да! В небе сияли тысячи огоньков, которые, казалось, слились в одну галактику.

Какой-то мужчина рядом с нами любезно ответил:

– Это блуждающая звездная туманность. – Он казался озадаченным. – Но обычно эти туманности так далеко, что их можно увидеть только в телескоп.

Присмотревшись, я увидела едва заметную пульсацию, исходящую от звезд. Они напоминали пузыри в кипящем супе.

Любезный мужчина повернулся к своей спутнице и сказал:

– Пульсация, которую мы видим, – это потоки плазмы, или протуберанцы. Но с этого расстояния их не должно быть видно!

Джиджи побледнела как полотно.

– Неужели настал конец света? – тихо спросила она. В следующую секунду зазвонил ее телефон. – Да, мам. Все хорошо. Мы на улице, перед входом в «H&M». Хорошо, мы останемся здесь. Скоро увидимся. – Джиджи отключилась и повернулась к нам. – Мои родители рядом, они за нами заедут.

Со всех сторон послышались звонки телефонов. Я вытащила свой смартфон и увидела пропущенный вызов от мамы. По позвоночнику пополз липкий страх. На улице так темно, да еще эти странные звезды в небе… Я набрала маму по быстрому набору.

– Что все это значит? – поинтересовалась Джиджи. – Почему мы видим то, что находится так далеко?

Услышав ее вопрос, любезный мужчина повернулся к нам. Он сильно побледнел.

– О блуждающей туманности почти ничего не известно. Поэтому происходящее может означать только одно: Вселенная сжимается.

Испуганно ахнув, я машинально схватила Джиджи за руку. Джемма тихо говорила с кем-то по телефону. Она являла собой само спокойствие – как, впрочем, и всегда. Я посмотрела на Тиффани. Та стояла расправив плечи и устремив взгляд в небо. Ее лицо выражало самые разные чувства: гнев, грусть, любопытство, удивление… Но только не страх.

Наконец мама взяла трубку.

– Ты где? Никуда не уходи! Мы с папой сейчас за тобой придем.