В числе иных оснований, по которым осуществлялось пенсионное обеспечение в рассматриваемый период, можно выделить утрату кормильца и выслугу лет. При том, что в ряде правовых актов того времени[184] провозглашалось введение обеспечения по всем видам утраты трудоспособности, включая болезнь и старость, но на фоне общей экономической обстановки отчетливо виделся декларативный характер этих норм. Как справедливо подчеркнул исследователь А. Вишневецкий, стремление провести рабочую страховую программу до конца шло так далеко, что законодатель не считался с объективными, реальными возможностями для осуществления издаваемого закона[185].

Каких-то принципиальных нововведений в порядок определения круга членов семьи рабочих, имеющих право на пенсионное обеспечение на случай утраты кормильца, по сравнению с дореволюционным законодательством в изучаемый период не происходит. Это связано, как указывалось выше, с отсутствием советского законодательства по этому вопросу и сохранением действия дореволюционных нормативно-правовых актов. Таким образом, можно определить круг членов семьи следующим образом: вдова[186], дети (законные, усыновленные, внебрачные[187]), а равно воспитанники и приемные дети до 15 лет; родственники по прямой восходящей линии, братья и сестры умершего до 15 лет, если они находились на иждивении умершего[188].

Право на пенсионное обеспечение у членов семьи наступало в случае смерти кормильца, наступившей в результате несчастного случая, при условиях, аналогичных обеспечению по инвалидности. Размер пенсии определялся в долях, дифференцировавшихся в зависимости от размера утраченного заработка кормильца: вдове – 1/3, детям – 1/6 при одном из родителей, круглым сиротам – 1/4, родственникам по прямой восходящей линии, братьям и сестрам – 1/6.

Пенсионному обеспечению семей военнослужащих уделялось особое внимание со стороны советского правительства, поскольку от решения этого вопроса во многом зависела пополняемость Красной армии – основного гаранта новой власти. Процент уклонений от воинской службы существенно снижался, если новобранцы были уверены, что государство не бросит их семьи на произвол судьбы.

С созданием советской армии в декрете СНК от 15 (28) января 1918 г.[189] предусматривалось обеспечение нетрудоспособных членов семей солдат Красной армии, находившихся ранее на их иждивении, по местным потребительским нормам. С этого времени пенсионное обеспечение семей военнослужащих также делится на обеспечение «староармейцев» и красноармейцев.

При общем сохранении пенсионного обеспечения по случаю потери кормильца на основании дореволюционного закона «О призрении нижних воинских чинов и членов их семейств» от 25 июня 1912 г.[190], советское правительство не идет по пути внесения каких-либо изменений в этот нормативный акт (как в случае пенсионного обеспечения рабочих по инвалидности). Приоритетной формой обеспечения семей военнослужащих в этот период становится выдача пайкового довольствия – временная мера вследствие отсутствия законодательного акта о пенсионном обеспечении военнослужащих.

Ситуация с выдачей пайков семьям военнослужащих на момент прихода к власти советского правительства складывалась критическая, о чем свидетельствуют архивные документы: эсеровско-меньшевистские и кадетские городские управы задерживали выдачу пайков или выдавали уменьшенные пайки, отсылая солдаток за пайками в Советы. В телеграмме Нижегородского губернского комиссара социального обеспечения от 5 августа 1918 г., адресованной на имя народного комиссара социального обеспечения, говорится, что на последовавшую 9 июля сего года просьбу об отпуске кредита в сумме 2 481 405 рублей на выдачу продовольственного пособия семьям солдат, призванных в войска, находящихся в плену или убитых за период апрель – июнь 1918 г., денег так и не последовало: «солдатские семьи, не получая пайка с апреля месяца буквально голодают, а всеобщая дороговизна предметов необходимости еще более ухудшает их критическое положение»[191].