Крайней неорганизованностью, непродуманностью отличалось составление и исполнение Указа о населении отдаленного Сибирского края 1799 г., которым предполагалось укрепить территории, пограничные с Китаем (между Байкалом, Верхней Ангарой и Нерчинском), путем ссылки туда на поселение различных категорий подданных, в том числе преступников с предоставлением различных льгот и пособий на обзаведение хозяйством[391]. Начиная с 1800 г., туда планировалось направить не менее 10 тыс. человек. Осужденные к каторжным работам и к простой ссылке должны были именоваться ссылочными. По истечении десяти лет «порядочной и прилежной жизни», по засвидетельствованию земского начальства, они могли переходить в состояние «государственных поселян». Всем «посельщикам» велено было отводить на каждую душу по 30 десятин земли в местах самых плодородных, построить для первых 2 тыс. поселян дома за счет казны, приготовить для них земледельческие и прочие орудия, снабдить потребным скотом и семенами для посева и в течение первых десяти лет освободить от всяких податей. Однако и эти благие намерения остались невыполненными.

Вновь проявилась общая беда подобных государственных начинаний, когда нормативные положения входили в сильное противоречие с действительностью, не учитывали сложившихся реальностей. Оказавшиеся значительно более дорогими съестные припасы и недостаток таковых, серьезные лишения, которым подвергались ссыльные на пути к месту поселения, приводили к массовым заболеваниям, что в итоге не позволило осуществить этот проект.

К концу XVIII в. происходит более жесткое разделение ссыльных на вечное поселение и ссыльных в каторжные работы. Так, с 1798 г. первых перестают посылать для работы в те места, где были каторжане[392]. В 1799 г. сокращается перечень преступных деяний, за которые могло быть назначено наказание в виде ссылки в каторжные работы. К числу таковых были отнесены лишь убийства, квалифицированные виды кражи и грабежи[393]. Этот момент весьма характерный и важный, он отражает стремление государства к более справедливой карательной политике. К этому можно добавить, что некоторым образом пенитенциарная политика корректировалась политическими аспектами. Так, после смерти Екатерины II новый император Павел в приватных разговорах с чиновниками говорил о необходимости «освобождения всех без изъятия заточенных по Тайной Экспедиции, кроме повредившихся в уме»[394]. Но и в отношении этих арестантов, пишет в своих воспоминаниях Лопухин, «приказал Государь усугубить попечение к возможному излечению… И вообще приказал Он по сей Экспедиции принять меры к лучшему и сколько возможно спокойнейшему содержанию арестантов»[395].

Таким образом, развитие в России института наказания в виде лишения свободы в XVIII в. и становление соответствующей пенитенциарной политики характеризуется следующими особенностями. После достаточно продолжительного периода (более 100 лет) действия жестоких наказаний (смертная казнь, телесные наказания), предусмотренных Соборным уложением 1649 г. и Артикулом воинским 1715 г., наблюдается некоторое их смягчение, и прежде всего это касается смертной казни, которая заменяется ссылкой в каторжные работы. Государство активно использует осужденных преступников для решения своих задач: колонизации новых территорий, строительства различных объектов, укрепления окраинных земель (такой подход соответствовал экономической политике России, согласно которому государство достаточно активно, если сравнивать с европейскими странами, вмешивалось в хозяйственную жизнь, т. е. имелось довольно много ремесел, находящихся под непосредственной властью государства; в литературе отмечается, что именно отсюда берутся истоки традиционного вмешательства русской государственности в сферу организации экономики