– Конечно.

Ко всему, что связано с музыкой, Бетти всегда была готова, это папа и так знал. Прелюдию и фугу № 9 ми мажор Баха она успела повторить от начала до конца столько раз, что без запинки отыграла бы их и во сне.

– А как твоя домашка поживает?

Домашка явно поживала скромнее прелюдии с фугой. Сначала Бетти даже не могла ответить, задали им что-то или нет.

– Надо выучить разные виды облаков, – вспомнила она наконец.

– О, это легко, сейчас я тебе помогу. Кучевые облака – большие, белые и пушистые, во всём мире используется их латинское название – cumulus, это значит «куча» или «груда». Перистые – лёгкие, тонкие, вытянутые, на латыни они называются cirrus – значит «локон, завиток». Логично же?

– Ой, нет, мне так ещё больше придётся запоминать.

Но мистер Пендервик не мог упустить такую замечательную возможность поговорить на своей любимой латыни.

– Бывают дождевые облака, nimbus, что в переводе означает «ливень, ненастье». А бывают слоистые, stratus…

– Нет, молчи, так только хуже! – Бетти зажала уши руками.

– Ладно, – рассмеялся он, – сдаюсь! Что дома, Пендервики все на месте?

– Кроме Розалинды, конечно.

– Сколько там ещё до её каникул?

Начиная с февраля, когда Розалинда в прошлый раз была дома, Бетти вела счёт дней, оставшихся до следующего приезда сестры. Университет находился не так уж далеко, в штате Род-Айленд, меньше двух часов от Камерона, и Розалинда приезжала на все праздники и каникулы, но Пендервикам, особенно Бетти, этого всё равно было мало.

– Три недели и два дня. Двадцать три дня.

Это легко запомнить: Розалинда вернётся как раз накануне Беттиного дня рождения – в этом году Бетти исполнится одиннадцать.

– Хорошо, уже ближе. – Папа поднял сумку-холодильник. – Ну, я готов влиться в орду, а ты?

– И я, – ответила Бетти, и они вместе вошли в дом.

Бен гордился, что справляется с вечерним купанием самостоятельно – от наполнения ванны и до самого последнего ополаскивания. Это была его новая, недавно обретённая обязанность, Бен очень ею дорожил. Его лучший друг Рафаэль, которому пока не доверяли наполнять ванну (особенно после одного наводнения), сильно ему завидовал и не раз пытался уговорить свою маму последовать примеру старших Пендервиков.

И если уж Бен достаточно повзрослел, чтобы принимать ванну в одиночестве, он вправе рассчитывать на то, что это одиночество никто не нарушит. Например, Лидия, которая вообще-то не должна бродить без присмотра по дому, вот только с некоторых пор она научилась незаметно ускользать из-под любого присмотра. Папа в шутку называл Лидию Мастером Художественного Побега и предрекал, что однажды она непременно попробует себя в искусстве ограбления банков. Но Бена эти шутки не очень развлекали, тем более когда он находился в ванной, не запиравшейся изнутри.

Поэтому он разработал систему раннего оповещения: заходя в ванную, он снимал с крючка вешалку и прислонял её наклонно к двери. Раннее оповещение было особенно важно, когда Бену было что скрывать не только от Лидии, но и от тех, кому не нравилось, что он берёт с собой в ванну камни, – то есть практически от всей семьи.

Этим вечером, настроив систему оповещения и затолкав всё снятое с себя в корзину для грязного белья, он переступил бортик ванны, бережно держа перед собой камень – тот самый, сегодняшний. Камень таил в себе множество волнующих возможностей. Он был беловато-серый с тёмными, почти чёрными вкраплениями и округлый, как большое яйцо. Бен почистил его зубной щёткой, которую он держал специально для камней, и промыл под краном, поворачивая всеми боками к струе. А вдруг, думал он, ну вот вдруг раньше это было настоящее яйцо? Рафаэль говорил, что окаменелые яйца динозавра находят в Монголии – но это же не значит, что их не может быть и в Массачусетсе? Динозавры ведь бродили когда-то и по Массачусетсу тоже.