– И папа опечалился.

– Верно. Папа опечалился и сказал, что для него есть только одна Элизабет. А мама сказала: «Тогда пусть она будет Элизабет, но пусть все зовут её как-нибудь по-другому – Бетти, например. По-моему, ей должно понравиться».

– И тогда я улыбнулась.

– Да. «Вот видишь, Мартин? – сказала мама. – Она улыбается. Значит, ей нравится. Правда, Бетти?» Она поцеловала тебя, и ты снова улыбнулась.

– А через две недели мама умерла от рака, а я приехала из больницы домой.

– Да. – Розалинда отвернулась, чтобы Бетти не видела её печального лица.

– И ты мне сказала: здравствуй, малышка Бетти! А Скай и Джейн сказали: здравствуй, глупышка Бетти!

– И стали мы все вместе жить-поживать, – закончила Розалинда. – А теперь спи! Папа скоро зайдёт. – Она поцеловала Бетти в лоб, поправила ей подушку и выключила свет.

Когда она уже прикрывала за собой дверь, кровать Бетти скрипнула сразу всеми пружинами. Пёс, догадалась Розалинда и, вздохнув, направилась в комнату Скай. Был уже девятый час.

– Наконец-то, – выпалила Джейн, едва Розалинда показалась на пороге. – Я думала, ты вообще сегодня до нас не дойдёшь! Скай мне ни словечка не говорит про то, зачем она нас собрала, зато уже замучила меня своими иррациональными числами. А на что мне эти числа? Я и без них прекрасно проживу. Класса до седьмого уж точно.

– С таким отношением ты ничего в жизни не добьёшься, – предупредила Скай.

– Ну хватит, – Розалинда опустилась на кровать рядом с Джейн. Согласно графику Скай это была кровать «вторник-четверг-суббота». Сама Скай сидела лицом к сёстрам на кровати «понедельник-среда-пятница». – Предлагаю начать совещание старших сестёр Пендервик.

– Поддерживаю предложение, – сказала Скай.

– Я тоже! – От нетерпения Джейн слегка подпрыгивала на кровати.

– Клянёмся молчать обо всём, что здесь будет, храня нашу тайну даже от папы. Только чтобы беду отвести, мы вправе нарушить данную клятву, – проговорила Розалинда, кинув многозначительный взгляд на Скай. Но та и глазом не моргнула: какие беды, при чём тут она?

Розалинда вытянула вперёд сжатую в кулак правую руку, Скай и Джейн сделали так же – получилось три кулака один над другим.

– Честью семьи Пендервик – клянёмся! – хором произнесли три сестры, и три руки тотчас опустились.

– Давай, Скай, выкладывай уже, – сказала Джейн.

Скай наклонилась вперёд и прошептала:

– Я была в парке!

– И что, ради этого надо было собирать совстарсеспен? – спросила Джейн. – Тоже мне, великое событие. Я завтра тоже туда пойду.

– Дай договорить. Я видела миссис Тифтон! То есть не видела, а слышала. Видеть я как раз ничего не могла, Кегни же сунул меня в вазу…

– Скай, – простонала Розалинда, – ну куда ты опять влипла?..

– Это не важно, – заторопилась Скай. – Главное, что там был этот мальчик, то есть не Кегни, а другой… наш примерно ровесник.

– Вот! – Джейн улыбнулась. – Я же говорила.

– Что ты говорила? – не поняла Скай.

– Помнишь, днём, когда мы ещё только подъезжали, я видела мальчика в окне?

– Но ты же тогда сказала, что он тебе померещился? – нахмурилась Скай.

– Да нет, это ты сказала, что он мне померещился. А я сказала, вряд ли…

– Послушай, Джейн, с тобой рехнуться можно!..

– Скай, – вмешалась Розалинда, – ты говорила с этим мальчиком?

– Да, – сказала Скай и вдруг умолкла, как язык проглотила.

– И что? – подождав, спросила Розалинда.

– И ничего.

– Скай!

– Ну хорошо… Мы налетели друг на друга, и он сначала отключился, а потом пришёл в себя, а я думала, он просто живёт где-нибудь по соседству, и сказала одну не очень приятную вещь про миссис Тифтон, а он обиделся… А я виновата, да? Я же только что ударилась головой – может, у меня даже было настоящее сотрясение мозга. Откуда мне было знать, кто он такой? Вон моя ненормальная сестрица неспособна даже отличить, что ей мерещится, а что нет, а продавец помидоров про сына ни словечка не говорил, и Кегни тоже ни гугу…