– Поздно или рано, а каждому приходится отвечать… Ты предал… Нарушил законы чести…

Бакунин вдруг рассмеялся коротким старческим смехом.

– Законы чести?.. Ты пробрался ночью в мою спальню с этим кинжалом, посланный тайной дьявольской шайкой по законам чести? – старик опять рассмеялся, сухо и зло, – о каких законах чести говорить после того, что вы натворили в России? По чести всех вас нужно убивать как бешеных собак, всю вашу змеиную братию, которая обсела трон еще при Петре Безумном…

– Это ты так величаешь императора Петра Великого?

– Романовское отродье… Бес в них вселился изначала… Удумали посадить на трон своего холопа Гришку Отрепьева, тот, иуда, продал Россию полякам… А потом сами прибрали престол к рукам… Беса, Филарета, воры поставили на патриаршество. А их последыш, подсунутый Матвеевым, навел вас, сатанинское семя, на Россию. Он с детских лет не в своем уме.

– Однако же просветил Россию, сделал великой европейской державой. А ты честишь его безумцем.

– А разве не безумен царь, населивший свое царство иноземцами? Иные с войсками не могут захватить державу, а он отдал страну на поток и разграбление, глумление и поругание… Разве не безумен царь, который в жены взял солдатскую шлюху из-под обозной телеги, а потом оставил ей трон? А его племянница, отдавшая страну в удел своему немцу-полюбовнику проходимцу Бирону?

– Зато дочь Петра, Елизавета, изгнала проклятых чужеземцев.

– Куда же ей было деваться? Еще немного и сдохла бы Россия, как загнанная кляча. А ведь тоже – в мамашу вся, да и в папашу своего – замуж за хохла свинопаса, тайком, как воровка, ночью венчанная… И не успели вздохнуть – племянничка на трон, немчуренка… А Панин с сотоварищи – сынка его… уготовил…

– Ну да, не сладко русскому человеку в России… – иронично поддакнул ночной гость приговоренному к смерти.

– А сладко? – не обратил внимания на его ироничный тон Бакунин, – ублюдки, кто урвал кусок пожирнее, продали все, что могли, деньги вывезли, упрятали в Амстердамы… Детки их в Лондоне и Париже проживают наворованное, с Вольтерами беседуют, по Европам разъезжают… Кареты восьмерней, английской работы… Возведи Панин тогда на престол Павла – тут бы неметчина от края до края, русских вы бы под корень свели…

– Екатерина тоже не природная русская царица…

– Да уж… Четвертушку русской крови матушка выблядовала в Париже от ублюдка Бецкого… Ну да лучше Екатерина… Она под юбкою вон сколько молодцов держит. Ей бы «девичью игрушку» потолще, а с Гришкой Орловым да с Потемкиным этой «игрушкой» никакой немец не померится…

– А тоже разграбили Россию, все в алмазах да золоте…

– А пусть себе… Россия богата… А кто ж не разграбит, коли у корыта рыло втиснул. При верхах оно только дурак не награбит… А вот вам со всеми ложами вашими, и Панину, и Павлу – вот вам, накось выкуси.

Старик сложил фигу и вытянул вперед костлявую руку, так, что едва не достал Соколовичу до носа. Тот отклонил голову и спокойно сказал.

– Убери, старик, свою фигу, покажи ее самому себе в зеркало. Сами виноваты. Просрали бояре Россию своими толстомясыми седалищами, сапоги царю Петру лизали, немцев себе на шею посадить позволили, так теперь не на кого, кроме себя, жаловаться, смотрите молчком, как бабы на троне прое…ут то, что от этой России осталось.

– Это твоя правда, – вздохнул Бакунин, убирая руку, – известное дело… Дурака и в церкви бьют… И плакать не дают… Так и русского в России… И что верно, то верно, сами и виноваты… Ну, да я что мог – сделал. Панин в могиле… Мастерам ваших лож шеи свернули. Да и Павел трона не дождется… Так что поздно вы спохватились…