– На станции, – вмешался в разговор Константин, – установлена защита на случай подобных непредвиденных обстоятельств. Это всё-таки объект биологических исследований. Двери и окна блокируются, когда срабатывает какой-то триггер. От разлетевшихся насекомых нужно было избавиться, поэтому Лосев и ломал стену. Мы не знаем, что это за пчёлы. Понятно будет только после того, как проведут экспертизу. Эмма, когда ваша группа приехала, защиты на двери уже не было?

– Нет.

– А дыру в стене кто залатал? Вы?

– Да.

– Значит, – снова заговорил Кирилл, – Синицын, прежде чем спрятаться в комнате, снял защиту, когда понял, что пчёл на станции уже нет. Может быть, хотел воспользоваться снегоходом, но не успел, потому что на станцию неожиданно нагрянули из города гости. Его сбивчивое объяснение, когда он звонил, могло быть вызвано тоже этим визитом. Да и вообще, в сложившейся ситуации довольно сложно принимать быстрые и при этом правильные решения.

– Но зачем стрелять в Лосева? – не переставала недоумевать Эмма.

– Не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Какая-то причина была. Но мы её уже не узнаем.

– Сергей, – обратилась Эмма к криминалисту. – А умер Синицын… Ты можешь предположить причину?

– А чего тут предполагать? – отозвался тот. – По всем признакам – обширный инфаркт. Точнее только после вскрытия.

– Ну надо же, – замотала головой Эмма. – Мы целые сутки тут были, а этот, сидя за стеной, даже не пискнул.

– Боялся, – сказал Дрегов, – что вернулись те парни из города. Так, по крайней мере, он объяснил мне.

Пожалуй, все в этот момент понимали, что, сколько сейчас ни предполагай, однозначного ответа получить не удастся. Слишком много странностей, дикостей и неизвестных переменных типа той, которую хранили разбитые ульи.

Кирилл не стал упоминать о том, что покойный Синицын хотел говорить с Константином. Посчитал, что это в сложившейся ситуации уже ничему не поможет, а отношение к биологу станет недоверчивым и со стороны голландцев. Дела́ пчелиной лаборатории их вообще не касались, это было в зоне ответственности исключительно российской стороны. Они с Константином при случае и станут с этими экспериментами разбираться. Ну, или «компетентные» люди, о которых говорил Синицын.

Константин, по видимому, был Дрегову благодарен. Как и любому нормальному человеку, ему было бы неприятно сделаться изгоем в этой компании, тем более посреди снежной пустыни, вдали от полноценной цивилизации. Погибшие учёные находились на «Варяге» седьмой месяц. Возможно, столь долгая изоляция и стала катализатором того, что в конечном итоге свело кого-то из этих троих с ума.

Кирилл, бросив окурок в урну, хотел спросить что-то ещё, но в этот момент почувствовал резкую боль чуть ниже затылка. Он машинально хлопнул рукой по шее и со свистом вдохнул воздух.

– Что? – вздрогнул Константин.

– Не знаю. Как иголкой кольнуло в шею.

Через секунду оба мужчины увидели, как с глухим жужжанием от них в сторону Ветлани полетела пчела. Только на мгновенье мелькнула своим золотистым брюшком и тут же исчезла в белой, туманной мгле.

– Что за бред?! – воскликнул Константин. – Быть такого не может. Давай-ка, брат, дуй сейчас же в медпункт. Сергей! – громко позвал он.

Тот аж подпрыгнул, услышав своё имя.

Константин махнул ему рукой и увлёк за собой в коридор Кирилла. Теперь биолог был крайне обеспокоен, и это Кириллу совсем не понравилось.

Дрегову промыли в медпункте рану. Она оказалась действительно пустяковой, но наложить швы всё же пришлось. Константин настоял на тщательном осмотре места укуса. Жа́ла в ране не обнаружили, как и в случаях с погибшими пчёлами. Место укуса слегка припухло и при надавливании вызывало довольно сильную боль. Но если не трогать, то никакого дискомфорта Кирилл не чувствовал. В аптечке в большом количестве нашлась специальная мазь, предназначенная как раз для таких инцидентов. Учёные здесь работали с пчёлами, так что не удивительно, что им часто приходилось этой мазью пользоваться.