Пока Верданди сканировала местность на предмет обнаружения пакалей, Кальтер неторопливо обошел вокруг главного модуля. И, тыча в него щупом, надеялся, что они с напарницей все-таки отыскали центр зоны, а с минуты на минуту найдут разлом и пакали. Однако, исследовав объект со всех сторон, Куприянов с сожалением подытожил, что на его корпусе нет никаких аномалий. А те разломы, какие есть – это самые обычные трещины. Правда, заглянуть через них внутрь не удалось, поскольку все они были слишком мелкие.

Модуль был сильно измят, поэтому его шлюзовые люки оказались перекрыты и заблокированы. Каких-либо опознавательных знаков на нем также не нашлось, но для секретной станции, летавшей над Землей в режиме «стелс», это было неудивительно. Вблизи – на расстоянии вытянутой руки – уровень радиационного фона модуля резко подпрыгнул вверх, и Кальтер не стал проверять, из чего сделано его защитное покрытие. На вид оно напоминало твердый полимер вроде тефлона. Но в действительности это явно был не он, поскольку такой материал сгорел бы при падении «Фантома» сквозь плотные слои атмосферы.

Не найдя «след Иблиса», Кальтер тем не менее обнаружил кое-что другое. Или, вернее, сначала ощутил это кожей. За те несколько минут, что он обходил модуль, температура вокруг него стала подниматься, и довольно быстро. Чувствовалось, что тепло исходит именно от этого объекта, и что воздух нагревается лишь рядом с ним, а не во всей воронке. Отступив на несколько шагов, Куприянов не заметил, что поверхность «Фантома» начинает раскаляться или дымить. Из трещин сочилось едва заметное свечение, и, когда Кальтер ощутил жар, обшивка уже накалилась так, что от нее можно было бы прикурить сигарету. А также обжечь лицо, попытавшись приставить глаз к щели, дабы выяснить, что же нагревается в утробе этого космического монстра.

– Ну как твои успехи? – поинтересовался он у Веры, не сводя взгляда с подозрительного модуля. – Долго еще?

– Я же просила меня не отвлекать… – заворчала она, но напарник ее перебил:

– Придется отвлечься. Что-то здесь не так. Радиация не повышается, но «бочка» раскаляется изнутри, хоть бифштексы на ней жарь. Не знаю, в чем тут дело, но нам лучше уйти отсюда. И поскорее.

– Еще минутку, дядя Костя, – попросила Верданди, проверив по индикатору время, оставшееся до завершения сканирования. – Исследую последний сектор.

– Ладно, заканчивай, – не стал спорить Кальтер. Модули станции были рассчитаны на гигантское давление – и внешнее, и внутреннее. Раз нагревающийся отсек не развалился при контакте с землей, внутренний взрыв одного или даже нескольких кислородных баллонов он подавно выдержит. Ну а если дело все-таки не в них, а в ядерном реакторе, бежать уже бесполезно – шарахнет так, что четверть города взлетит на воздух, не говоря о радиационном заражении…

Впрочем, пока у агентов не было повода не доверять своему дозиметру. Он работал в дежурном режиме и не торопился поднимать тревогу.

К этому времени в небе над Скважинском барражировало уже множество вертолетов, и их шум Кальтера не настораживал. Но когда сразу три транспортно-боевых «Ми-24» вдруг зависли над кратером, и с каждого из них были сброшены спусковые фалы, Куприянов понял, что уйти отсюда тихой сапой у них с Верой не получится.

К месту падения «Черного фантома» прибыл десант. И прибыл он вовсе не за тем, чтобы помогать спасателям в поисках пострадавших. Спускающаяся с вертолетов команда, подобно агентам КВК, тоже имела четкую цель: обеспечить секретность, блокировав подступы к обломкам станции и растянув над ними маскировочные тенты. Последние, свернутые в тюки, были сброшены на землю еще до того, как десантники заскользили вниз по фалам. После чего все зрители тут же переключили внимание на новых участников действа, взявшись фотографировать их эффектный спуск с вертолетов.