– Я не могу, – сокрушенно произнесла Эмили.

– Дитя, ты должна сосредоточиться, – упрекнула Веста. – Я вижу, ты думаешь о чем-то другом. Если не будешь осторожной, то полностью потеряешь контроль и ранишь себя, как сегодня утром.

Эмили стрельнула взглядом в Пегаса, стоящего у входа в храм. Пегас виновато понурил голову. Должно быть, именно от него Веста узнала, как она обожгла ногу.

– Спасибо, Пегас, – пробурчала под нос Эмили.

– Не вини Пегаса за то, что он рассказал мне о случившемся. Он заботится о тебе и не хочет, чтобы ты навредила себе.

Веста положили руки ей на плечи:

– Эмили, ты должна понять. Ты – живое Пламя Олимпа. Твоя сила питает огонь в этом храме и поддерживает в нас жизнь. Бесчисленные столетия назад я забрала сердце Пламени, унесла его в ваш мир, поместила его в дитя. Оно переходило от девушки к девушке сквозь века, пока наконец не достигло тебя. Ты рождена с этой силой. Мне очень жаль, что нам пришлось призвать его, чтобы спасти Олимп. Но в тот миг, когда ты пожертвовала собой под сводами этого храма, ты переродилась. Эмили, внутри тебя заключена сила солнца. И если ты не обуздаешь эту силу в ближайшее время, то можешь сильно навредить себе и тем, кто окажется рядом.

Эмили посмотрела на свою обгоревшую сандалию. Очевидно, насколько опасна ее сила: Эмили сожгла немало вещей в своей новой обители, чтобы узнать это наверняка. Дошло даже до того, что она завела тайное место, где собирала все случайные жертвы своих сил.

– Прости меня, – наконец произнесла она. – Я буду стараться лучше.

Повернувшись к постаменту, она заглянула в ярко сияющее Пламя. Оно питалось ею и оставалось единственной вещью на Олимпе, которую ее силы не могли уничтожить.

– Хорошо, – терпеливо откликнулась Веста. – Взгляни в огонь. Я хочу, чтобы ты сфокусировалась на том, что собираешься сделать. Представь, увидь, как ты делаешь это. А теперь сконцентрируйся и осторожно высвободи силу внутри себя.

Эмили подняла обе руки и сконцентрировалась. Она представила себя огромной паяльной лампой и выкрутила газ. Покалывание возникло где-то в животе, поднялось по позвоночнику и хлынуло по рукам.

– Давай, Эм, – бормотала она сама себе. – Ты сможешь.

Широкий и необузданный поток огня вдруг сорвался с ее пальцев.

– Хорошо. А теперь сконцентрируйся. Управляй потоком, Эмили. Сделай его плотнее.

Стоило пламени появиться, Эмили затаила дыхание. Сосредоточившись, как учила Веста, она удерживала и обтачивала пламя, пока оно не превратилось в пучок алого цвета. Но, чем больше усилий она прилагала, тем ощутимее становилось напряжение.

Луч пронзил пламя на постаменте, пересек храм и ударил в дальнюю стену. Но не остановился – прожег узкую дырку прямо в белом мраморе и ринулся дальше, в голубое небо Олимпа.

– Хватит, Эмили, – предупредила Веста. – Просто подумай о том, чтобы остановиться!

Эмили представила, как выключает газовую горелку. Ничего не произошло. Она мысленно повернула все ручки и щелкнула всеми выключателями, пытаясь совладать со своей силой. Но луч и не думал исчезать.

– Заканчивай, Эмили! – вскричала Веста. – Ты должна подчинить его себе!

Эмили пыталась, снова и снова, но ничего не происходило. Вместе с паникой росла и мощь луча. Он пульсировал, прорезая небо над Олимпом.

– Я НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬ ЕГО!

Внезапный удар сзади бросил ее на пол. Концентрация нарушилась, красный луч исчез. Эмили тяжело дышала, изучая свои ладони. Ни следа ожогов, никаких пятен или боли. Она подняла голову, и воздух застрял в ее глотке.

Морда и шея Пегаса алели ярко-красными ожогами. Хуже всего было то, что его мягкая шкура обуглилась до черноты и покрылась волдырями.