– Кто ж такие?

– Тетушка Сова, пестра голова, да кумовья-светляки, расторопные смельчаки!

– Оно конечно, добрая рать, но и мои угольки горящие с собой возьмите, фонарь керосиновый да пирогов подовых не забудьте: дедко-то голодный плутает, – прибавила Печка-матушка.

Тотчас снарядились на поиски: в мешок заплечный пирогов с капустой положили и угольков из печи не забыли, в малый горшочек прямо из печи накидали, и старый керосиновый фонарь тож взяли. Танюшка в теплый бабкин платок закуталась.

Бабка на печи от устали и печали уснула, ее будить не стали, конечно, так оставили – дом беречь. Умывальник, понятно дело, тож дома остался, и Таракашечка малой – само собой, а вот Метла на какой-то грех увязалась. И пущай, не жалко!

Достал Сверчок-немолчок скрипочку, только заиграл, видит Танюшка: летит на них из темноты Тетушка сова, пестра голова, глаза жёлтым огнем горят.

– Ну, чего стряслось, Сверчушка? Ах, дедку искать? И светлякову рать на дело берем? Ну, в путь!

Так и отправились: впереди Сова, пёстра голова, жёлтыми глазищами дозор ведет, круги охватывает, вслед ей – светлякова неисчислимая рать по кустам вспыхивает. Да так светло сделалось, что грибы в траве видно. А деда пока не найдут.

Совушка обернулась, маячит: стойте мол, чего скажу!

– Гляньте-ко на поляну! Никак ведьмины круги деда заблудили-запутали! Смотрят Танюшка и Сверчок на полянку, светляками и луной освещенную: батюшки, и вправду, диво дивное! На поляне широкими кругами бледные поганки стоят, да такие здоровенные, издаля на приличные грибы смахивают.

Совушка на коряжку присела, крыла сложила. Умные глаза уставила на Танюшку, остерегает:

– Как увидишь таки круги – ходи мимо! Закружат они тебе головушку, заплутают тебя, забудешь, куда шла да откуда родным дымом пахнет. Видно, дедко ваш в такую ловушку попал. Покличь-ка его еще, может, рядом где. Танюшка звонкоголосая стала дедку выкликать. Слушает Сова, Сверчок-Немолчок навострил смычок, даже Метла, что весь путь ворчала, мол, насмерть устала, примолкла. И как будто отозвалось что, да глухо так, ровно из-под земли. Или показалось?

И тут светляки враз замигали, знать, чего-то углядели. Собрались в один светящийся круг, словно место указывают. Сова то место облетела и видит: яма лесная – верно, давно уже охотники на крупного зверя вырыли да забыли. Поверху сеном-травой та яма прикрыта, тонкими берёзками палыми, враз и не разглядишь: ну, валежник всякий, хворост еще на ней лежит. Закружили ведьмины круги дедку, вот он в ту яму и угодил!

Танюшка подобралась к краю, фонарь поставила, глядь: дедуля в яме кряхтит-охает, живёхонькой, только глаза от голоду и страху ввалились. Вот где Метла-ворчунья-то пригодилась: опустила Танюшка ее в яму, ухватился дед за метлу – тут она характер и явила! – только сор лесной столбом из-под прутьев – вынесла деда наверх!

Так-то. Одна ведьмина сила деда с пути сбила, другая – вызволила!

Из угольков печных припасенных костер развели, деда обогрели, пирогов поели, сил набрались, а тут уже и рассвело.

Добрались до дому – бабка только охнула от счастья, из Печки-матушки щец да каши достала – деда потчевать стала да выведывать: где грибы-то, старый?

Сказка восьмая

Лоскутное одеялко

Бывает, у нас уже в ноябре зима ляжет, и такие морозяки завернут – хоть волком вой, носу не высунешь! Вот нынешней зимой такой оборот случился. Оно ведь как: дровишек березовых полну поленницу сложили, в подполе овощ на всяк вкус заготовлен, в сенях да в кладовой травки сухие семена роняют, муки вон здоров короб стоит – значит, зиму выдюжат!