– Нет. Ничего такого. Да и стража отбирает все перед тем, как пленника в яму бросить…

– В какую еще яму?

– Это следующий вопрос, да? Так мы зовем камеры, где нет окон и решеток. На воровском жаргоне, между своими.

– Ты видел, как он что-нибудь прятал здесь?

– Нет. Ничего такого я не заметил. Хотя, признаться честно, поначалу и не особо-то смотрел за ним. Ну а потом уже и свет притушили.

– И последний вопрос: есть что-нибудь такое, что мне нужно бы знать, но ты это от меня скрываешь?

– Э-э-э… Ну…

– Не забывай про наш с тобой маленький хрустальный секрет, – напомнил ему дарк.

– Я стащил один из ваших ножей! – отчаянно выкрикнул юноша, разжимая кулак. Небольшой метательный нож выпал из ладони и с тихим звоном ударился о каменный пол.

– Ты что, никогда не слышал про селерит? Ты же мог умереть в жутких муках, едва лишь порезавшись! – удивился плащеносец.

– Конечно, я слышал про этот удивительный металл. Потому нож и стащил – он, наверное, больших денег стоит, – уже не сдерживая слез, пролепетал вор. – Я это… Я осторожно очень его держал. Вы меня теперь убьете?

– Сегодня нет, – успокоил его дарк. – Эй, Гесс, что там у тебя? – повернулся он к своему напарнику.

– Он чист. Печати нет.

– Проверь его вещи, а я осмотрю этого щенка. Раздевайся, – снова уставившись на Айвена, скомандовал воин Тьмы.

– Но, но вы же обещали!

– Будешь выполнять приказы – останешься жить.

С трудом сдерживая рвущиеся из груди всхлипы, юноша начал раздеваться. Мельком взглянул он на второго дарка – тот уже закончил осматривать вещи Риула и теперь скрупулезно изучал стены и пол, пытаясь отыскать тайник. Особенно осторожно Айвен снимал робу, стараясь не потревожить присосавшегося к груди хрустального комара. Дарк брал у него одежду, и тщательно ее осматривал.

– Повернись кругом. Встань боком. Подними руки. Правую ногу согни в колене, подними. Теперь подними левую, – командовал воин Тьмы.

– Я так упаду. Можно мне сначала правую ногу опустить? – дословно выполнявший приказы юноша теперь стоял в позе «атакующего спьяну и совсем не боевого журавля».

– Идиот. Опусти, конечно. Все, можешь одеваться. Гесс, ты закончил?

– Совсем все? – недоверчиво переспросил вор, который уже основательно закоченел.

– Да. И еще – вздумаешь кому-нибудь сболтнуть лишнего, мы тебя где угодно достанем. Понял?

– П-понял, как не понять, – с трудом ответил юноша, у которого зуб на зуб перестал попадать, – Я вас не видел, вы меня не видели. Если спросят про мальчика, то не было никакого мальчика.

– Молодец. Сиди, отдыхай, – одобрил его рвение дарк и кликнул своего приятеля, – Все. Здесь делать больше нечего. Бери нашего друга и уходим. Побеседуем с ним в более удобной обстановке.

Гесс молча кивнул и совершенно без усилий взвалил на плечо бесчувственного Риула. Айвен робко потянул командира дарков за рукав:

– Господин, господин!

– Ты еще что-то вспомнил?

– Нет, это вы забыли. Ваше украшение, – кивнул воришка на комара, все еще сидящего у него на груди.

– Ах, это. Могу оставить тебе на память, если хочешь.

– П-пожалуй не нужно. Я вас и так теперь не забуду.

– Ну, как знаешь, – воин Тьмы щелкнул пальцами, и прозрачная фигурка насекомого вдруг рассыпалась серебристой пылью, которая быстро растаяла, даже не успев опуститься на пол. Дарк развернулся и вышел из камеры.

– Надеюсь, вы отыщите, что вам нужно, господин! – успел крикнуть в закрывающуюся дверь юноша.

Какое-то время он сидел неподвижно, прислушиваясь к затихающим вдали шагам. Наконец, когда даже эхо стихло, Айвен с удовольствием потянулся, разминая суставы:

– Даже выспаться не дали, уроды кабрровы, – ругнулся он, – Разденься, повернись, почеши мне ушко… Ишь ты, раскомандовался! Командовать в своем Даркилоне будешь, чудовище. А вот путешественника жалко. Хороший, должно быть, парень был, раз самим хозяевам Даркилона дорогу перешел. Надо же, даже в Боргард своих псов прислать не побоялись, отродья Тьмы. Ну-ка, что там у нас…