– Конечно, парень, – усмехнулся он, приняв у меня деньги, пока шаурма поджаривалась как мексиканское буррито.

Мои служанки тем временем стояли за столиком в стороне и о чём-то хихикали, поглядывая на меня.

– С сестрой гуляете? – спросил армянин, кивнув, по всей видимости, на блондинку.

– Верно, дядь. Зарплату получил, решил побаловать сестрёнок, – кивнул я.

Час назад я вышел из семейного пентхауса на своих двоих, до этого вежливо послал охранников, попытавшихся увязаться за мной у ресепшена. Затем я завернул в ближайшую подворотню, позвал татушек и стал экспериментировать с внешностью.

Спустя минут двадцать я остановился на тридцати процентах лица Лены и солидно подсушил тело шаблоном от какого-то худощавого парня-слуги из наших. Теперь я похож на светловолосого брата Ленки. Абсолютно схожие черты лица, но мужские, прямо кричали о том, что мы родные брат и сестра.

– Правильное это дело, – закивал в ответ армянин и, достав с жаровни три большие шавермы, положил их на бумажные тарелки на подносе. – А за это оплаты не надо. От меня подарок, – добавил он, поставив на поднос литровый графин с квасом и пластиковые стаканы.

– Большое спасибо, дядь, – улыбнулся я, принял сдачу, схватил поднос и подошёл к столику.

Девушки с удивлением уставились на три громадных рулета из лаваша.

Лена спросила:

– Эта та самая шаурма… братик?

– Выглядит странно, братик, – улыбнулась Юля.

– Если сделано не из котят, то это самый шикарный фаст-фуд, сестрёнки! – я с энтузиазмом схватил свою шаурму и откусил смачный кусок. – М-м-м! О-хае-енно!

– А их могут делать из… котят, хо… братик? – опасливо покосилась на еду Лена.

– Всё может быть. Но здесь точно не из котят, – заверил я.

Девушки переглянулись и, взяв через салфетки шаверму, аккуратно куснули. Вскинув в удивлении брови, они более смело стали уплетать новую для себя пищу.

– Х… ой! Братик, – хихикнула Юля. – А мы не опоздаем на… собеседование?

Я тут же взглянул на свои часы, было почти семь. Шаурмячник по-тихому сворачивал свою деятельность, разбирая другие столы и занося их в свой фургон. Солнце уже вовсю светило оранжевым, погружая округу в сумерки.

– Не опоздаем. Нам же сказали после семи, а не в семь, – ответил я и поглядел на недоеденные по одной трети палок. – Будете? – кивнул на их тарелки.

Девушки улыбнулись и замотали головой, а я схватился доедать их порции и запивать остатками кваса. Может, кому-то покажется это некультурным, но в силу своего возраста я уже привык доедать еду за семьёй и ничего зазорного в этом не вижу. К тому же, когда я ещё отведаю шаурмы со всеми своими делами?

Поблагодарив повара, который принялся забирать наш поднос, мы вышли на тротуар, нашли первую попавшуюся подворотню, зашли туда и погрузились в тень.

– Что ж, ведите… Лена, а ты сверяйся с джи-пи-эс на своём телефоне, – сказал я, рефлекторно оглядываясь в темноте.

– Что такое джи-пи-эс, хозяин?

– Спутниковая геопозиция.

– Конечно, хозяин.

– Надо говорить «братик»… – буркнула Юля, которой явно понравилось меня так называть.

Мы двинулись в путь, а я решил позадавать девушкам вопросы личного характера, как раз на тему родственников.

– Слушайте… Я ведь так и ни разу не спрашивал… Вы не жалеете, что стали моими служанками? У вас всё-таки родственники остались в Землях падших…

Наступила тишина. Я ощущал, что девушки впали в замешательство от моего вопроса.

– Мы никогда об этом не пожалеем, хозяин, – фыркнула Юля, видно, решив, что называть меня «братиком» сейчас неуместно.

– И сейчас не жалеем, хозяин, – начала Лена. – Моя мать отдала свою нежизнь на Вытяжку души одна из первых. Она это сделала во время моего сна, – с некой грустью добавила она.